Примечание к части *Эвр – восточный ветер в греческой мифологии
Перец с сахаром несочетаемо
Шуга проводил Джинни до дома, отказавшись зайти на чай. Прикрывающая алеющие засосы воротником пиджака, она потирала шлепнутую ягодицу, гадая, останется синяк или нет? Что нашло на Юнги? До определенного момента было приятно, но когда парень не перешел на традиционные обнимания после секса, а встал и начал собираться, Джинни стало не по себе. На её настойчивые вопросы о том, что случилось с его настроением, он сказал, что вспомнил о кое-каких делах, поэтому ему надо их решить. Девушке это всё не нравилось, особенно прохлада, с которой заговорил с ней Юнги, будто его подменили. Она никогда прежде не видела его таким. Даже когда ему, казалось бы, в самую пору обидеться на какую-нибудь её выходку, он только вздыхал и просил Джинни так больше не делать, а теперь всё как-то внезапно и странно. Что за дела такие, которые изменяют его отношение к ней? Юнги поцеловал её на прощанье не в губы, а возле них, и ушёл, передав привет Намджуну.
Выйдя из подъезда, Шуга опять позвонил Хосоку.
- Что опять такое? – отозвался тот, явно что-то жуя.
- Мне нужен адрес Бобби. Где я могу его найти?
- А мне почем знать? Я с ним не соседствую.
- Хоуп! – приструнил его балагурство Юнги.
- Не скажу.
- Хоуп, я сейчас к тебе приеду и расскажу Хане о твоей бурной молодости!
- А я сам ей всё рассказал. Хотя она и без того знала.
- Насру под дверь.
- Шуга, угомонись.
- Или влезу в деканат университета ночью и взломаю картотеку с регистрацией студентов. Ты хочешь вытаскивать меня из полиции?
- Да зачем он тебе нужен? Мы вроде обсудили всё с тобой.
- Я хочу с ним поговорить, - разглядывая носки белых кроссовок, сказал Юнги.
- Только поговорить? Обещай, что ты не полезешь в драку, Шуга, я тебя очень прошу!
- Я не собираюсь драться. Я хочу поговорить. Дай адрес. – Вздохнув, Хосок крикнул Хане, чтобы принесла его записную книжку. Молодая жена быстро сходила в спальню, принеся блокнот и положив рядом с тарелкой, из которой ужинал Хоуп. Найдя нужное имя, он выдал необходимые другу сведения, думая о том, что лучше чуть попозже собраться и тоже туда поехать, потому что с характером Сахарного никогда не угадаешь, взорвется он или сдержится.
Поблагодарив за информацию, Юнги поспешил на метро, пока оно ещё работало. Путь не самый близкий, но он умеет сокращать и передвигаться быстро. Ему необходимо посмотреть в глаза этому Бобби. Если он не встретится с соперником лицом к лицу, то будет презирать сам себя. Он заступник Джинни, он защитник, пусть даже ему сложно будет справиться с этим Ким Чживоном, но он пока, действительно, и не с кулаками лезть ехал. Надо поставить на место этого ухажера, надо обозначить, что чужая территория – это чужая территория, и на ней выделываться нельзя. И только если не подействуют слова, тогда придётся переходить на применение силы. А если Бобби победит его? В глазах Джинни он станет слабаком. Что ж, в таком случае лучше сразу биться насмерть.
* * *
Напеченные имбирные печенья были уложены в корзину вместе с коричными рогаликами. Дохи уже не сомневалась, что её приход будет выглядеть откровенно и говоряще, но не могла перебороть себя. В любом случае, на словах она будет отпираться до последнего. Вот пока не убьют – будет отпираться. Она идёт просто поддержать друга, и ничего больше. Храня в кармане записку о его незавершенном признании в любви.
Девушка поднялась на последний этаж и по привычке нажала на звонок. Трель раздалась, разорвав тишину, но за ней не последовало никаких звуков. Уже после этого Дохи заметила щель между дверной коробкой и дверью. Открыто? Толкнув дверь, она убедилась в этом. На кухне горел над рабочим столом свет, падающий от встроенной подсветки в дне верхних полок. Беззвучно и пусто.
- Бобби?! – крикнула она, но ей ответом стало молчание. А если его опять нет? Куда он пропадает постоянно? – Бобби?! – Студентка прошла внутрь, посмотрела на смятую кровать, на неподвижные боксерские груши. На валявшиеся носки, брюки, футболки. Посмотрев на лестницу на крышу, Дохи решила на всякий случай посмотреть и там. Подняв люк над головой, она выглянула наверх, но поскольку обзор был плохой в таком положении, пришлось выбраться полностью. На искусственной пальме горела гирлянда, и на диване под ней виднелся затылок на подлокотнике. Успокоено выдохнув, Дохи осторожно пошла к молодому человеку.
Небо было в густых облаках, которых не хватило только чтобы заправить самый краешек горизонта, где закат прорвался розово-оранжевыми красками и полосой горел под темно сине-серым покрывалом. Из-за этой облачности и было уже темно, так что приходилось зажигать свет.
- Бобби, - присела рядом, подтянув кресло, Дохи.
- Привет, - в его руке обнаружилась банка с пивом, из которой он попивал, уставившись в беспросветный купол неба над крышей. – Какими судьбами?
- Вкусностей принесла, - подтянула девушка корзину, с надеждой улыбнувшись.
- Опять мама попросила меня накормить?
- Нет, я сама подумала… Бобби, - она подвинулась вместе с креслом ещё чуть-чуть. – Пошли, попьём чай с печеньем?
- Ага, я буду есть, а ты будешь только чай? – С хитринкой посмотрел на неё Чживон. Пойманная на преступлении, девушка поджала губы, ища что-нибудь в своё оправдание. – Сколько уже потеряно балласта?
- Это всё от нервов, - вспомнив оправдание Хёны по поводу отсутствия месячных, применила его и к себе Дохи. Они же девочки, у них для всех симптомов один диагноз, и должно прокатывать. – Я переживаю за подруг, и вот…
- Серьёзно, ты же килограммов шесть-семь уже скинула? – посмотрел на её фигуру Бобби. Девушка не стала отвечать. Глазомер у него хороший. При своих метре шестьдесят она весила шестьдесят пять килограммов, а теперь дошла до пятидесяти девяти. Эта цифра с утра поразила её саму. Протянув руку, парень ущипнул её за бок. – Где наши складочки? Хочешь погибнуть от истощения? Я думал, что ты забыла про БиАя.
- Я и забыла, он тут ни при чем, - достав печенье, разволновавшись, Дохи всё-таки стала поглощать его сама. – Но разве самой для себя мне не должно хотеться быть стройной? Всем юношам нравятся тонкие талии. Тебе же нравится, например, отсутствие жира?
- Да плевал я на жир, - хмыкнул Бобби и опять уставился в небо. – Красота непостоянна, как и вкусы на неё. Вообще в жизни всё непостоянно, и среди этих сменяющихся пристрастий можно успеть полюбить всё на свете, пусть и ненадолго. Худые, толстые, верные, неверные, красивые, некрасивые – ты никогда не замечала, что любят все и всяких? Какого черта заморачиваться, Дохи? Всем перепадёт.