Корнев решил: «Поеду сам! Из призванных в портовом городе могут оказаться нужные батальону специалисты».
Отдав распоряжение о срочной подготовке машин и небольшой группы командиров, пошел посоветоваться к Сорочану.
Поговорили, обсудили назревшие вопросы. Корнев попрощался с семьей Сорочана.
Вскоре он выехал во главе колонны из трех машин. К месту прибыли на рассвете. Однако там мобилизованных не застали. Те, переночевав в селе, ушли. Корнев решил догонять их. Проехали километров пятнадцать и увидели растянувшиеся вдоль обочин три большие колонны.
Корнев предъявил старшему приказание о выделении батальону пополнения. После решения организационных вопросов машины с новобранцами отправились в обратный путь.
Вернулись в батальон к обеду. На берегу реки обмундировали людей и отправили по ротам.
В санчасть батальона явился новый санинструктор сержант Гурский. Дуся для знакомства учинила ему экзамен. Гурский выполнил несколько сложных перевязок по всем правилам. Когда же она надумала проверить его знания в медикаментах, то чуть не опозорилась. Новый санинструктор покрепче ее разбирался в латыни и несколько раз поправил произношение некоторых лекарств.
Врач, наблюдая за ними, спрятал улыбку. Чтобы не посрамить Дусин авторитет, прервал экзамен.
— Поближе познакомимся потом. А пока сержанта медслужбы направим в первую роту.
В подразделениях пополнением остались все довольны. Среди новичков было много комсомольцев, умелых работников.
Не прекращая работ на переправах, выкраивали время для практических занятий с новичками по сборке разных конструкций из понтонного парка. Наблюдая, как быстро они осваивают понтонерские премудрости, Корнев не раз помянул добрым словом майора Дуданова. Радовало, что среди новых бойцов, имевших заводскую и рыбацкую закалку, сачков не оказалось. Вспоминал он и Сорочана, умеющего разглядеть, кто на что способен, кого куда лучше поставить, и все чаще тревожился о нем.
Давно прошел намеченный срок, а комиссар в батальон не вернулся. «В чем дело? — думал Корнев. — Что его могло задержать? Ведь не на передовую поехал, а в тыл». И уже совсем одолела тревога, когда из штаба армии приехал лейтенант Слепченко. Привез он горькие вести о положении на Южной фронте. Часть 9-й армии отрезана и отходит на Одессу. Нависает угроза охвата и остальных войск армии.
Лейтенант вручил Корневу пакет с приказанием начинжа, а о комиссаре сказал:
— Ничего про него не знаю. В штаб армии он не приезжал.
Положение на фронте и задержка комиссара испортили настроение Корневу. Даже привезенный приказ о присвоении ему майорского звания не особенно обрадовал.
Одним приказом были присвоены звания старших лейтенантов Соловьеву и Сундстрему. Многие сержанты стали младшими лейтенантами. Собрав командный состав, Корнев объявил приказ, а помпохоз Ломинога вручил каждому новые кубики — не рубиновые, как в мирное время, а зеленые. Для комбата принес вместо выцветшей гимнастерки новую, с двумя шпалами в защитного цвета петлицах и такими же зелеными понтонерскими эмблемами. В общем, сделал все, как положено в действующей армии.
В тот же день перед вечером ушли по приказу начинжа на марш к Днепру техническая рота и понтонный парк на спецмашинах. В каждом понтоновозе кроме шофера был еще один понтонер. При необходимости они могли вдвоем, хотя и с трудом, собрать паромы. Повел колонну зампотех, чертыхаясь, что пришлось расстаться с мастерскими МТС, в которых хорошо наладился ремонт полупонтонов. Корнев подбодрил его:
— Не горюй! И там найдешь мастерские. Может, еще и получше. Ты теперь сам почти понтонным батальоном командуешь. Так что держи марку, если мы тут задержимся.
Оставшиеся продолжали заниматься своим делом. Старший лейтенант Соловьев выехал в первую роту на мост из бочек. Здесь был решающий участок батальона — туда вероятнее всего мог выйти противник. Замкомбата помог ротному добиться четкой работы во всех звеньях.
Вторая рота осуществляла паромную переправу на южном участке. Так как желающих переправиться было мало, с делом управлялся один взвод.
Комбат с остальными приступил к минированию дальних подступов к портовому городу Николаеву. Дело для батальона было непривычное. Взрывателей и капсюлей-детонаторов хватало — ими запасся Сундстрем. Со взрывчаткой было хуже. В частности, было мало тола, не боящегося ни воды, ни пуль. Стали искать выход. Нашли в городе столярные мастерские и изготовили в них корпуса противотанковых мин типа ЯМ-5 (ящичная мина). Понтонеры прозвали их «гробиками». И впрямь, они напоминали детские гробики.