— Обстановка, майор, дрянная, — ответил генерал. — Немцы прорвались и идут по нашим тылам. Связи с Южным фронтом не имею. Мы входим в состав Юго-Западного. Каковы возможности батальона?
Корнев доложил: в батальоне три понтонных роты, рота понтонного парка, отдельные технические, разведки и управления подразделения. Всего семьсот тридцать человек. Оснащен парком Н2П, из которого можно навести мост сто пятьдесят метров или паромные переправы.
— Вот это нам годится, — прервал Корнева генерал. — Построишь через Оскол три моста на участке сорок километров от устья. Срок готовности — завтра к утру. Охрану организуй сам.
Корнев задумался, достал свою карту, нанес условные знаки двух деревянных мостов и одного брода на разведанных лейтенантом Донцом местах. Надписал грузоподъемность мостов, срок готовности, а сверху заголовок «Боевое распоряжение» и дал на подпись генералу.
Выйдя из землянки, комбат попытался уточнить обстановку. Выяснил немного — здесь расположен выносной пункт управления армии. Его задача — организовать оборону на рубеже реки Оскол из отходящих частей. Но выполнить эту задачу нелегко: отходят в основном тыловые подразделения.
«Ждать указаний нечего. Надо решать самому», — подумал комбат и приказал лейтенанту Слепченко выехать на поиски штаба фронта, сообщить начинжу о действиях батальона, об отходе его на рубеж реки Оскол.
…Уже вторые сутки на реке Оскол действовали мосты и брод. Сваи для мостов забивали вручную, прадедовским способом. Всю тяжелую технику и понтонный парк комбат отправил во главе с майором Копачовцем в село поближе к Дону. Корнева все больше тревожило то, что задерживается лейтенант Слепченко.
От переправляющихся через Дон разрозненных частей и команд поступали противоречивые сведения о противнике: то он в ста километрах, а то его видели в двадцати — тридцати километрах.
Вторая попытка уточнить обстановку на армейском выносном пункте управления оказалась безрезультатной. Приехавший туда Сундстрем никого в лесочке не застал. Понтонеры отрыли окопы для обороны мостов, подготовили их к взрыву. На броде заготовили три подводных фугаса. От переправ на запад выслали посты разведчиков.
Последующие события показали, что все эти меры не напрасны. Вскоре тревожную весть принес дозор, действовавший на подходе к броду. Старший дозора доложил командиру взвода о том, что на переправу отходит с боем стрелковый полк. Первыми идут повозки с ранеными. Они уже в полкилометре от брода.
Командир взвода сразу же послал этот дозор сообщить весть в штаб батальона. Немного погодя через брод потянулись одна за другой повозки, протарахтели две полковые тачанки и прошел с зачехленным знаменем знаменный взвод. Подъехавший верхом на коне командир полка, узнав от Корнева о фугасах, сказал:
— Мы оторвались от немцев на час-полтора ходу. Подольше задержи здесь противника. Действуй, хлопец!
В это время над самым близким к устью реки мостом появилась «рама» — немецкий двухфюзеляжный самолет. Все знали, что это разведчик, и замерли в окопах или под кустами. Но никто особо самолета не опасался, предполагая, что покрутится да и улетит. Укрытая в котловане машина с установкой счетверенных зенитных пулеметов была нацелена для ведения огня вдоль моста. Пулеметчики хотели открыть огонь по самолету, но приехавший на машине Башары политрук штабных подразделений Ястребинский приказал:
— Огонь не открывать! Нашу оборону не показывать.
Но случилось непредвиденное. Самолет, сделав два круга, вдруг сбросил одну за другой четыре бомбы. Одна из них разорвалась рядом с машиной Башары. Машину перевернуло и разбило. Башара погиб, а Ястребинский был ранен.
Самолет улетел, и тут же разведчики сообщили, что в село, расположенное в двух километрах от моста, вошла колонна немцев. Командир роты Коптелов немедленно занял оборону на своем берегу двумя взводами, а третий выставил как прикрытие на правом. Бывший в этом взводе понтонер Стребтук с подобранным на переправе через Северский Донец станковым пулеметом «максим» выбрал позицию в кустах, метрах в трехстах от моста, правее идущей на него дороги. Вторым номером был пожилой понтонер, которому довелось повоевать еще в гражданскую войну.