На выгнутом бежевом кресле, сплетенном из волокон натурального ротанга, с вшитой простроченной подушкой из приятного на ощупь шенилла, смятой алой тряпкой был свален плед, позабытый кем-то из нас во время очередных работ с бумагами.
Буквально за секунду до того, как дверь со скрипом отворилась и в комнату вошёл высокий светловолосый мужчина, я успела накинуть на плечи и прикрыть лиф ночной найденным трофеем.
- Вазилиас Дусманис, какие люди, - издевательское деми плие, насколько позволил узкий низ юбки.
Чрезмерно худой андрогин благодаря своему росту казался ожившей скульптурой недолепленного атланта.
- Достопочтенная кирия, - медленно склонил свою голову тот, острым подбородком коснувшись шеи, но не отрывая холодных янтарных глаз от моего лица.
Слегка приоткрыв губы, выдохнул задержанный дыханием воздух, позволяя телу немного расслабиться.
Как я уже ранее упоминала, этот будущий политик и магистрат очень стремительно вошёл в мою жизнь и занял там свою нишу, хотя допускать кого-либо к себе после смерти родителей мне не хотелось.
Наши отношения сложно охарактеризовать как обычные приятельские. Разница в возрасте в более чем сто лет ощущалась значительно, будто это целое тысячелетие, порождая во мне чувство уважения и почтения, которое я долгое время пыталась скрыть под карикатурной сатирической маской. Сейчас наше взаимодействие более похоже на родственные отношения, так как это один из немногих андрогинов, перед кем я больше не хочу играть.
- Зачем пожаловал? - прервав контакт взглядов, присела на кушетку, оставляя ротанговое кресло за приятелем.
Пытаясь скрыть зародившееся любопытство, я на самом деле ощутила, как внутри полыхают тёмным отравляющим пламенем лёгкие подозрения. С Вазисом мы встречаемся не так уж и редко: бывает он наведывается распить ягодный напиток, выдержанный из плодов можжевельника и дикого залитого мёда, чтобы посоветоваться о наиболее удачной планировке той или иной комнаты в недавно унаследованном поместье. Однако сейчас, когда “ор эйн соф” не случилось, я начинаю подозревать, что слишком много встречаю андрогинов, которых до этого могла не наблюдать неделями.
Шелковистые пряди чуть вьющихся у кончиков волос были стянуты тугой лентой на затылке, открытый высокий лоб с налетом интеллектуальности, глубоко посаженные блестящие глаза хищника, широкие светлые брови с короткими волосинками надменно вздернуты вверх.
- С тобой в последнее время не происходило ничего странного?
Я вздрогнула, но успела поймать едва заметную улыбку самыми кончиками губ. Неужели знает что-то о нас с Лемом? Или о ключе от Аскен Пет? Да нет, как бы то ни было, но как Вазис, несмотря на все свои таланты, мог бы получить такие сведения? Изидорос не стал бы распространяться о семейных тайнах: дядя вдумчивый мужчина, осознающий все последствия, а тётя так печётся о репутации рода, что скорее покончит с собой, чем позволит самолично уронить на него хотя бы тень.
- То есть, - немного прокашлялась, - странного?
Вольготно расположившись на бежевой подушке, мужчина сложил руки на плавно выгнутые подлокотники и откинул прямую спину назад.
Что удивительно, но за всё время нашего знакомства, я ни разу не видела Алию воочию, хотя слышала о ней много восторженных отзывов от общих знакомых. Сам Вазис свою ор пними не упоминает, хотя прошёл инициацию достаточно давно. Это не свойственно нашей расе, ведь мы постоянно думаем о других своих ипостасях, так как они часть нас.
- Непонятного, необъяснимого? - спокойного добавил, смотря в потолок, собеседник. - То, чего ты никак не ожидала?
А вот теперь мне стало по-настоящему страшно и изображать беззаботность в позе стало всё более сложно. Сцепив руки в замок, слегка нахмурилась и вполне серьёзно посмотрела на мужчину.
- Давай без загадок, мне сегодня не до них.
Он кинул на меня вопросительный взгляд, но потом соизволил прояснить, спустя долгих пару десятков секунд, за которые моё сердце с удвоенной скоростью стало качать кровь:
- Восстание големов. Я слышал, что два дня назад это участь и вас не избежала?
Очень тяжело было не ударить себя ладонью по лбу. Восстание! Как я могла забыть об этом вопиющем факте, который должно быть перевсполошил многих городских магистратов.