На протяжении многих лет мои стремления были направлены на то, чтобы обуздать себя как снаружи, так и внутри, но в конечном счете все это пало прахом, стоило вести о смерти родителей проникнуть в нашу жизнь. Чувство всеобъемлющей несправедливости затопило сознание подобно бурной реке и выело все мысли о доброте и прощении из пропитанной горем души. Когда я осознал, во что превратился, было уже поздно что-либо делать, и оставалось лишь надеяться, что завершившийся «ор эйн соф» позволит нам вместе с ор пними обуздать мой неистовый нрав. Теперь, после слов Богини, чувство стыда заполнило меня пополам с яростью, ведь это именно они допустили, чтоб родители умерли такой нелепой и скоропостижной смертью, оставив нас с Сейей на произвол жестокой судьбы. Знают ли Боги, сколько ночей подряд ор пними снились кошмары? Сколько бессонных предрассветных часов я проводил, бездумно смотря в потолок и пытаясь примириться со случившимся? Как тяжело было осознавать, что поместье опустело и больше никто и никогда не будет смотреть на нас таким же лучащимся заботой и любовью взглядом, как мать? Что мудрые советы, которые отец всегда с особой тактичностью и мягкостью давал нам, впредь никогда не нарушат тишину его кабинета? Знают ли эти бессмертные и всесильные небожители, какое тяжелое, вязкое и пугающее слово – никогда?
Видимо какая-то из этих мыслей ясно отразилась на моем лице, либо Боги могли читать все наши метания, как открытую книгу, но взгляд Эйты, обращенный на меня, погрубел.
— Достоин ли он нашей аудиенции? – спокойно произнес Бог подземного царства. – Не будет ли лучше…
— Не будет, — перебила его Гейя. – Мы здесь, чтобы помочь его душе найти правильный путь, а не чтобы осуждать, Эйта.
— Но…
— Это мое слово.
Хоть Тиния и являлся главой пантеона напополам со своей супругой, но слово Богини плодородия и хранительницы всего живого на Гейенаре было весомей. Ведь кто будет возносить хвалу Богам и строить новые храмы для молитв и просьб, если Гейя не поможет андрогинам появиться на свет? Если она решит, что в год покровительства Тинии ни один ребенок не должен огласить своим первым криком окружающий мир? Поэтому к матери всего живого относились с великим почтением и ей не перечили. Вот и сейчас, стоило Гейе высказаться в нашу поддержку, как Эйте пришлось молча смириться с ее решением, ибо ему, как и любому другому, хотелось иметь почитателей среди андрогинов, рожденных в его год.
— Твой путь был долог и тернист, Сейлем, — спустя какое-то время произнес Сефланс, — и не скажу, что дальше будет легче. Однако твое происхождение, твой долг перед нами обязывают тебя измениться. Иначе в будущем ключ от Аскен Пет не будет доверен новому поколению рода Метаксис, а это навлечет величайший позор на всех вас.
— Я понимаю, — медленно склонил голову перед покровителем. – Мы постараемся сделать все, что в наших силах, и даже больше. Мой гнев и боль, разделенные на двоих, станут меньше, как и печаль Сейи, — мягко сжал ладонь ор пними.
— Жизнь, разделенная на двоих, тяжелее и легче одновременно, становясь в итоге для одних счастьем, а для других – проклятием, — жестко закончил Эйта.
Теперь все трое внимательно смотрели на нас, словно хотели выискать что-то до этого момента незаметное глазу. Мы стояли рядом и открыто взирали на своих судей и помощников в одном лице, и, когда взгляд Гейи смягчился, я понял, что Боги окончательно решили оказать нам услугу, а не отречься от неправильного андрогина.