— Мы могли бы… — начала Мия.
СЕЙЯ
Меня рывком выбросило в реальность вместе с громоподобным окриком огромных голосовых связок Бога Хауса. «Выпустите!» — это слово ударило по барабанным перепонкам, отражаясь многократной вибрацией в воздухе.
Вызволить самое безумное существо на Гейенаре и, возможно, во всем белом свете?
«Это самоубийство!» — хотелось воскликнуть, но вовремя остановила рвущийся наружу звук.
За недолгое время, несмотря на кажущееся умение и необъяснимое мастерство, постоянная смена ипостасей откликалась в организме тяжестью в лобной доле.
Картинка перед глазами плыла, и я наконец оперлась руками о холодную сталактитовую стену, покрытую липкой пленкой. Неприятное прохладное покалывание ладоней позволило мне удержать равновесие и обрести необходимую концентрацию.
Итак, управление телом снова за мной.
Сейчас мы находились на одном из самых нижних уровней, где отталкивающе веяло затхлостью и сыростью. Единственным утешением в данной ситуации выступало то, что в темнице находились паранормальные существа с совершенно иными потребностями, нежели у андрогинов, поэтому ожидаемого тошнотворного фимиама отходов к всеобщему топорному аромату не примешивалось.
— О мой повелитель, — зароптал один из заговорщиков, чья внешность являлась для нас с Лемом неизвестной, — позвольте вернуть Вас на пьедестал торжественно, как Вы того заслуживаете!
Обычного роста для андрогинов, он был абсолютно заурядным, с серыми невзрачными волосами, треугольным подбородком, средним лбом, немного выпирающим вперед, чуть островатым носом и небольшими глазами неопределенного цвета, водянистыми, мутными.
Выглядывать из-за нашего укрытия, стыка между двумя коридорами, было совершенно рискованно, но колючие прутья туго переплетенных между собой решеток камеры, скрывающими в своих недрах тьму с огромным зевом рта, лишали меня решительности двигаться дальше.
Помимо Мии, в компании восстающих против закона и слова Богов, в группе мятежных крамольников, затесалась еще одна женская сущность. Распущенная копна рыжих локонов, пружинящих от каждого движения, закрывала свою обладательницу, не позволяя вычислить родовое имя.
— У меня ключ, — фанатично воскликнула та, выкидывая оный, зажатый в тонких пальцах, вперед.
— Ключ? — заклокотала туманность черной мглы. — Ты видишь здесь скважину?
Эреб не выказывал своего зла демонстративно, хотя и являлся более приземленным своими повадками, в отличие от небесных братьев и сестер. Движения резкие, нервные, непродуманные, больше присущие простым смертным. Поместить этого темного Бога в тело андрогина — и ни я, ни Лем никогда не сумели бы признать в нем вселенское зло.
Если раньше решетки, вмурованные в стену, имели вполне себе прямые линии, фигурально напоминающие знак диез из музыкальной нотации, то ограждение для Божества обладало ни круглым, ни квадратным сечением — хаотичные переломанные линии сплетающихся между собой разных металлических сплавов. В данной конструкции не то что двери, полноценного окошка не предполагалось. Видимо, пантеон по-настоящему решил оградиться от вероломного собрата.
— Не говори глупости, Ханна, — голос Вазиса, как и выдающийся рост, было сложно перепутать с кем-либо другим.
Даже в полумраке бледное заостренное лицо надменно выделялось само по себе, будто внутренний свет никогда не покидал своего андрогина.
— Ключ Метаксисов бесполезен, он был нужен для входа и только, — продолжил мужчина, отодвигая рыжеволосую подальше от недовольного Эреба. — Мы все сделаем, как ты скажешь, повелитель.
Подобострастный тон, такой несвойственный натуре Дусманиса, вырвал меня из былого оцепенения и заставил сделать небольшой шаг вперед. Потом еще один, когда я заметила, что взгляды честной компании все также направлены друг на друга. И еще, в ответ на первый трепет.
— Вазис, — разочарованно проговорила, — Мия, — продолжила, чувствуя внутри негодования Лема. — Как вы могли?
Растущее непонимание полностью захватило сознание. Вот так получить по голове от дорогих сердцу андрогинов? Это ли не предательство?
Следующим по важности в душе вспыхнуло осознание более высокого уровня нарушения морально-нравственного социального закона взаимоотношений, а именно — попытки пойти против воли наших создателей, тех, кто долгое время помогал нам, вел, словно слепых кутят, путем праведным к лучшей жизни. Это как нужно было очернить свою душу, чтобы даже помыслить о подобном произволе?
Мой страх моментально заставил вспотеть ладони, но осанку постаралась держать прямо, чтобы хотя бы внешне не показывать, как сама ситуация нервирует и заставляет кровь стыть в жилах.