— Ты сам повинен в своем заключении, — Менфра без каких-либо эмоций взирала на Бога вечного мрака. — Будь на то моя воля, за подобное отступничество полагалась бы большая кара, нежели просто вечность в темнице.
— Сейчас не время обсуждать это, — спокойным голосом произнесла Гейя, жестом призывая успокоиться своих братьев и сестер. — Мы собрались здесь по другому поводу, а не для того, чтобы говорить о старых преступлениях, а затем, чтобы обличить новые.
— Она права, — Нефунс, Бог моря, представляющий из себя статного мужчину с длинными серебристыми волосами и пронзительными синими глазами, указал трезубцем на группу заговорщиков. — Нужно решить, как наказать их.
— Позвольте тогда мне увести своего подопечного, если к нему больше нет вопросов, — Сефланс поднялся со скамьи и вопросительно посмотрел на Тинию.
Громовержец несколько томительных минут мерил нас оценивающим и даже немного осуждающим взглядом, прежде чем кивнуть покровителю ремесел. А дальше несколько вещей произошли одновременно, поэтому неудивительно, что никто не сумел отреагировать должным образом. Раз – и в воцарившейся тишине металлическим звоном клацнули кандалы. Два – Сефланс сделал несколько шагов по направлению к нам. Три – единым слитным порывом Эреб вскочил с колен, отшвыривая прочь бесполезные цепи, и молниеносно воткнул нож, сверкающий нестерпимо ярким светом, в самое сердце опешившего Бога подземного огня. Судорожно хватаясь за рукоятку оружия, Сефланс медленно оседал на землю, переводя недоуменный взгляд на Тинию. Лицо главы пантеона пугающе потемнело в ту же секунду, как он понял, что его брат мертв, и прежде, чем Эреб сумел нанести удар еще кому-либо, разящая молния вонзилась ему прямо в сердце, заставляя безжизненной куклой опрокинуться на спину.
Воцарившуюся тишину, казалось, можно было не то что пощупать, а даже увидеть. Я смотрел неверящим взглядом на бездыханное тело нашего покровителя. Как такое могло случиться? Неужели Боги тоже смертны?! Не успел додумать свою мысль, как тишину нарушил полный боли, какого-то звериного отчаяния и тоски крик — это Тиния, верховный небожитель, глава всего пантеона Элизиума, оплакивал своего брата Сефланса, который навечно покинул его. Пока все пребывали в глубоком шоке, а кто-то даже утирал слезы, Гейя быстро поднялась со своего места и стремительно приблизилась к громовержцу, который был безутешен, пряча в жесте полнейшего отчаяния и боли лицо в ладонях. Она сжала его плечо твердой рукой, побуждая к какому-то действию. Тот кивнул и поднялся.
— Нет горя страшней и необратимей, чем смерть брата. Невинно убиенный он пал и от вашей руки тоже, — Тиния обвиняющим жестом обвел и притихших заговорщиков, и меня. — Как бы сильно мы ни любили вас, — его голос на секунду дрогнул, — как бы сильно я ни любил своих детей, но нет прощения предательству. И выход может быть лишь один. Вы заслужили его, вытребовали, — громовержец выплюнул это слово, — себе отравой, разлившейся в виде коварного заговора по вашим венам и явившейся причиной смерти Сефланса, Бога подземного огня. Я не изменю своего решения, и мне придется наказать всех вас без разбора и снисхождения!
Тиния махнул рукой в рубящем жесте, и вдруг Боги, плато, заговорщики – словом, все, что нас окружало, исчезло в одной ослепительной вспышке, отразившейся какой-то тянущей болью во всем моем существе. Мир будто разом перестал существовать.
Эпилог
Гейенар пылал всепожирающим огнем, попросту раздирающим на части мир на глазах у безучастных к его судьбе Богов. И наполнилась земля злодеяниями, и удушающей волной расползлась по ней смерть...
Не вытерпели небожители, разгневались на детей своих, не смогли простить потерю возлюбленного брата, павшего от вероломного лезвия, что было закалено в самом Элизиуме покровительницей ремесел, священного кинжала.
— Твоя мудрость неоспорима, но и это нас не спасло, — промолвила статная Уни, сгорбившись, словно простая смертная над оплакиваемым телом. – Менфра, сестра моя, отчего же ты не спрятала лучше? Как попал этот разящий клинок к неразумным детям?
— Эйта, — спустя несколько секунд обманчиво тихим голосом позвал громовержец, — объясни нам, каким образом Эреб сумел освободиться? Ведь ты собственноручно создал для него эти кандалы! — под конец своей речи глава пантеона перешел на гневный крик, больше напоминающий звериный рык.
Бог подземного царства сжался и, сглотнув, ответил:
— Мы с Сефлансом ковали их таким образом, чтобы ни один из нас не сумел отпереть замки. Но кто же мог предположить, что наши собственные дети решатся на что-то подобное?! — в отчаянии произнес Эйта.