Совершив вечерний моцион, открыл окно и лег в кровать. Прохладный ветер, проникающий с улицы, нес с собой запах дождя и мокрой земли. Почему-то это успокаивало разгорячённое сознание, но заснуть все же не помогало. Разум занимали насыщенные события дня: начиная от визита комиссии и заканчивая странной находкой. Слишком много вопросов возникло за такой короткий промежуток времени, и это не давало покоя, заставляя задуматься о самом страшном – неужели Сейя может скрывать что-то от меня?
СЕЙЯ
Вода, она была повсюду - ледяная, тёмная и тяжёлая. Давила на тело, тащила его ко дну. Лёгкие жгло, хотелось выдохнуть, но это не представлялось возможным.Внутри жидкость, ноздри щиплет. Крик застревает в горле и спиной ощущается мягкая илистая земля.
Проснулась и резко села. На лбу выступили бисеринки пота. Тремор рук помешал их сразу стереть, отвлекая на себя внимание.
За окном стрекочут сверчки, до рассвета оставалось ещё пару часов. Небо темно-синее без единой звезды, будто затянутое беспросветной тканью. Ветки привычно шуршат от порывов ветра, раскачивая где-то на себе припозднившуюся громкоголосую птицу.
Опять вернулись кошмары, которые стали преследовать меня со дня смерти родителей. Тогда по традиции похороны были перенесены на день Лема, который, как глава семьи, решал все подготовительные вопросы, будь то оформление погребального обряда и составление списка приглашенных или оплата жрицам проводительных танцев и подбор высококвалифицированных плакальщиц. А я, дочь своих родителей, не имела никакой возможности даже попрощаться с телом, и просто собирала вещи, которые могли пригодиться обоим в загробном царстве: папе — его парные клинки, маме — фамильные драгоценности. Как оказалось впоследствии, это очень сильно повлияло на неокрепшую психику.
Тридцать два года назад, когда мы ещё заканчивали университет, только-только определившись со специальностью озеленителя на факультете ботаники, я всё свободное время проводила в библиотеках, пытаясь набросать интересные и оригинальные схемы. Заключительный проект в учебных заведениях для обеих ор пними является совместным. “Облагораживание территорий дворцово-паркового ансамбля в стиле топиар в условиях ускоренного выращивания” - так звучала тема нашей дипломной работы. Целых двести гектаров земли в руках двух амбициозных андрогинов— это просто оружие массового поражения для государственной собственности, как поговаривали преподаватели каждый раз перед началом последней практики. А мне хотелось удивить аттестационную комиссию, заставить их запомнить имя Сейлема из рода Метаксис надолго. В то время моя амбициозность и желание к чему-то стремиться ничуть не уступали Лему, а в некоторых моментах, может, и пересиливали. По крайне мере ровно до того момента, как в пыльное помещение с высокими сводчатыми потолками не ворвалась служба безопасности граждан, нарушив практически осязаемое молчание среди книжных стеллажей сообщением очрезвычайной ситуации с летальным исходом.
Другие немногочисленные андрогины, готовившееся к сдаче своих работ, перестали шуршать страницами и, казалось, задержали дыхание, а я просто слышала оглушающий стук сердца в ушах и то, как протокольным языком следователь рассказал об обнаружении трупа матери в озере с сжатыми в кулаки руками.
- На вашего отца напали со спины. Сначала душили, потом нанесли несколько ножевых ранений ядовитым острием предположительно кинжала, - серая форма капитана висела необъятной махиной на угловатых плечах. - Тело трансформировалось уже после смерти отца, приняв конечную ипостась.
В ту секунду я лишилась родителей, вместе с ними потеряв и веру в будущее, успех, желание быть и сознание. Оклемалась на собственной кровати от противного запаха нюхательной соли.
Потом начались кошмары, а вместе с ними жуткие бессонные ночи. Непонятные, похожие друг на друга дни, отсутствие целей, диалоги, лишенные смысла.
Проектную работу мы защитили успешно, вызвав много интересных предложений на постоянную основу. Это был своего рода успех, но радости от него не последовало.
Постепенно я стала свыкаться с такими темпами и ощущением полной апатичности.
- Ты стала бесчувственной, - как-то заметил один из многочисленных приятелей Лема, случайно столкнувшись со мной в коридоре департамента по гражданским делам.
Загнать всю боль, страх и скорбь поглубже в грудную клетку, натянуть на лицо маску благожелательного спокойствия, и вот она - новая Сейя, которая ныне существует в этом теле.
С течением времени вместе с лишними чувствами ушли и кошмары, но отсутствие ор пними, кажется, повторно выбило с такими трудом возведенный фундамент из-под ног.
- Всё хорошо, возьми себя в руки, - прошептала отражению, опираясь руками на стенки умывальника.
Нужно найти выход, ведь где есть один инцидент, могут быть и другие. Да и любая проблема имеет как минимум причину и способ решения: обнаружив первое, можно натолкнуться на второе.
Глянула на хищное острое лицо с выпирающими скулам, треугольным подбородком и миндалевидными разноцветными глазами. Мы представляли собой импозантного андрогина: чуть впалые щёки с неестественной бледностью при улыбке или ухмылке проявлялись небольшие ямочки, высокий лоб с выпуклой костью, смолянистые дуги широких бровей вразлет, волосы на концах, куда попала холодная освежающая вода, завиваются в тугие кольца.
Просунула руку за зеркало, но вместо краешка привычного сложенного листка, нащупала что-то более крупное: потянула за уголок и выудила запечатанный конверт с подписью Лема. Открывать стало страшно, ведь только вчера он понял, что мы не вместе, что слияния не произошло и, возможно, не произойдёт никогда.
Со всхлипом втянула воздух ноздрями. Кажется, ночной кошмар сделал меня более истеричной, ввергнув в паническое состояние, которое не проявлялось даже в момент осознания того, что я не прошла инициацию.
- А это что такое? - случайно бросила взгляд на протянутую вперед руку.
На правом запястье загадочно поблескивал браслет в виде полумесяца, выполненный из драгоценного металла. В тонких начерченных углублениях, представляющих собой плавные линии, обвивающие всю широкую пластину, была вкраплена золотая и серебряная пыль. В центре параллельно друг другу расположились два камня: травянисто-шартрезный гладкий изумруд и ультрамариновый, словно пучины океана, граненый сапфир. В целом, вещь была стильной, но, на мой вкус, слишком громоздкой для узкого женского запястья. Но Лему должно быть под стать.
Приблизив украшение к глазам, попыталась отыскать на нём хоть какую-то гравировку, отсылающую к мастеру или дарителю, но поверхность была девственно чиста.
Зная свою ор пними, не могу представить, чтобы он решился на подобную покупку самостоятельно. Значит, должно быть, кто-то подарил ему эту вещь или сподвигнул на приобретение. Осталось понять, кто и зачем.
Камни меня, честно сказать, стали пугать почти сразу, так как были похожи на радужки двух глаз: злого и доброго. Они сверкали в лучах восходящего солнца, пробивающего себе путь от окна, и упорно глядели на меня своими выпуклыми гранями.
Повернула обруч на сто восемьдесят градусов, заставляя изумруд и сапфир исчезнуть с поля зрения. Я не слишком суеверна, но привыкла доверять интуиции, которая тревожно возопила при первом же взгляде на браслет. Конечно, проще было его просто снять и положить в мужскую половину шкафа, но почему-то мне казалось, что это может расстроить Лема, а делать этого совсем не хотелось.
Вспомнив о подозрительных предметах, быстро натянула на ноги мягкие домашние сандалии на плоской подошве и, даже не накинув поверх сорочки свободную длинную рубаху, широким шагом направилась в кабинет к нашему реликвию с ценными бумагами, отперла замок и откинула крышку. На дне нашла нетронутым тот самый ключ, который вручили мне родственники, треншальтер от мифической лестницы, ведущей прямо в звёзды.
Присмотревшись повнимательней к вещи, заметила, что полый шток её внутри имеет какую-то белую эластичную деталь, возможно застрявшую по неосторожности. Ногтями поддеть не удалось, но,достав в ящике стола пинцет, спустя пару минут извлекла на свет плотный комок смятой бумаги. Осторожно расправив клочок небольшого размера кончиками ногтей, заметила едва разборчивое изображение — по всей видимости, чей-то герб с изображением меча, пронзающего солнце, о который пополам раскалывается запущенная молния. Геральдика обычно обходила меня стороной, поэтому смутно вспомнилосьлишь то, что символ светила в первую очередь важен количеством лучей и цветом, а также его расположением. Здесь это центральная фигура, о восходе и закате речи не идёт, а вот золото что-то да означает. Об орудии с острым клинком, эфесом и рукоятью примерно и без дополнительных знаний всё ясно - символ защиты и сражения. А вот молния для меня пока остается секретом.