Решетка погасла, а Эреб не подавал признаков жизни, слившись с густым мраком по ту сторону. Осознавая то, что попытка переворота увенчалась полным провалом, неудачливые заговорщики решили не отвечать на провокационные вопросы, все еще надеясь, что гнев вспыльчивого Бога может миновать их.
— Я вами недоволен, — махнул исполинской рукой, отчего мелкие камешки зависли в воздухе, прекратив свое падение. — Разочарован! — воздух очистился от пыли, стало легче дышать. — Тиния будет метать молнии.
Стоило последним словам отзвенеть в пространстве, как все изменилось, и я обнаружила себя на огромном плато в окружении других андрогинов, что были в темнице. По краям площадки гордо возвышались Боги, все двенадцать. Лица такие же, как на скульптурах, без лишних эмоций, чувств, и оттого пугающие. В центре был поставлен на колени сломанной куклой Эреб, закованный в огромные тяжелые цепи.
— Сейлем из рода Метаксис, сделай шаг вперед, — приглушенно проговорил Тиния сквозь густую и длинную бороду. Сложно понять, как он настроен к нам с Лемом.
Вокруг был рассеян ослепляющий свет, от его частоты глаза болели и слезились.
На негнущихся ногах вышла из группы молчаливых заговорщиков. Однако божественные очи на это мое движение недовольно прищурились, будто я совершила что-то недостойное.
— С создателями может говорить лишь первенец, смени ипостась! — резко, словно брошенный в солнечное сплетение камень, болезненно ударивший в грудную клетку.
Совершенно растеряв весь дар речи от волнения, я попыталась передать бразды правления Лему, но времени все еще прошло слишком мало и трансформации не вышло.
— Мне долго ждать? — сурово вопросил глава пантеона.
Приятная женщина с по-матерински теплыми и родными чертами лица взмахнула рукой, проговорив своим спокойным и добрым голосом:
— Нужно было сказать об этой трудности.
И вот я чувствую, как мое сознание загоняется куда-то вглубь, а контроль над телом сменяется. Спасибо тебе, Гейя, что понимаешь своих детей без слов.
ЛЕМ
Превращение, вызванное велением Богов, а не нашей физиологией, все-таки было немного болезненным, и прежде, чем ответить Тинии, мне пришлось слегка отдышаться.
— Прошу нас простить, — произнес, почтительно склонив голову.
Совершенно не представлял, что хочет глава пантеона. Мы не были участниками заговора, от нас не зависело смогут ли заговорщики спуститься…
— Сейлем из рода Метаксис, — тихим, вкрадчивым голосом начал громовержец, прерывая мои мысли, — разве не ты должен был защищать ключ от посягательств любых третьих лиц? Как тогда реликвия могла оказаться в руках заговорщиков? — на последней фразе Бог сделал несколько шагов навстречу, невольно заставляя отступить.
Как бы ни хотелось промолчать, я знал, что если не дать ответ сейчас, то гнев небожителя будет поистине ужасным, да и это позволит Тинии думать, что мы тоже вовлечены в заговор.
— Вседержитель, — начал осторожно, — возможно, наша речь прозвучит как неправдоподобное оправдание, но позволь хотя бы попытаться объяснить произошедшее.
— Говори, — после нескольких секунд молчания Тиния вернулся на свое место, и одновременно с этим все Боги разместились на длинной резной скамье с высокой спинкой.
Небожители довольно свободно сели на этот длинный предмет мебели, который своими размерами позволял им даже расположить рядом с собой некоторые личные вещи: трезубец, длинный узловатый резной посох, оружие и другие артефакты. После этого разговоры стихли, и двенадцать мужчин и женщин устремили свои внимательные взгляды на нас, буквально пронзая насквозь отражающимся в глазах нетерпением. Ситуация все больше начинала напоминать судебный процесс, где мы вынуждены защищаться, как если бы были недостойными преступниками наравне с заговорщиками. Боги же выступали, видимо, одновременно и в качестве обвинителей, и в качестве судей. Вот только если их двенадцать, то чей голос будет решающим при вынесении спорного приговора относительно нашей судьбы?
— Чуть больше года назад мы с ор пними отправились в паломничество, но не для того, чтобы попросить о великом даре — рождении ребенка, а чтобы…
— Как такое возможно? — удивленно воскликнул Мирта, вечно молодой покровитель искусств, являющийся юношей с кудрявыми светлыми волосами и мягким взглядом голубых глаз.
Тинии достаточно было бросить лишь мимолетный взгляд на не к месту заговорившего Бога, как тот сразу же замолчал и принижено откинулся на спинку скамьи, как будто стараясь с ней слиться. Сидевшая по левую руку от него Гейя, в успокаивающем жесте коснулась руки молодого божества.
— Мы хотели попросить, — продолжил спустя несколько секунд, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал, — объяснить причины, по которым гнев Богов мог обрушиться на нас и лишить величайшего дара, данного всем андрогинам по праву рождения, — священного «ор эйн соф».
После этих слов почувствовал, как плато под ногами явственно задрожало, а Тиния тяжелым взглядом обвел собравшихся, не исключая своих братьев и сестер.
— Кто посмел поступить подобным образом без моего на то позволения? — громовержец говорил тихо, но каждый присутствующий слышал его без каких-либо усилий. — Может быть, ты? – взгляд, полный холодного раздражения, уперся в Менфру. — Нынче твой год, так что будь добра, объяснись.
В последней фразе звучала неприкрытая угроза.
— Я Богиня мудрости, Тиния, — глаза говорившей женщины светились неизмеримым знанием, а тронутые сединой волосы были забраны в тугую косу. Она сидела на скамье по правую руку от Уни, чуть наклонившись вперед и безо всякого страха взирая на главу пантеона. — Не в моем характере поступать столь необдуманно и жестоко. И прежде, чем ты заподозришь кого-то еще из нас, твоих кровных братьев и сестер, задумайся о том, кто в действительности мог возжелать отнять наш дар.
Пока Боги обменивались этими репликами и обвинениями, почувствовал легкое головокружение от поднимающегося в душе ужаса. Еще чуть-чуть, и невольно возникшее заблуждение приведет к чему-то действительно катастрофичному, особенно принимая во внимание взрывной темперамент главы пантеона.
— Да будет мне позволено продолжить, — собрал всю волю в кулак и вернул внимание Богов себе. — Но в данном случае нет вины никого из вас, — смело посмотрел прямо в глаза Тинии, ибо просто необходимо вселить веру в наши слова громовержцу. — Все дело в том, что, являясь хранителем ключа от Аскен Пет, мы должны были посетить лестницу в день своего совершеннолетия. Но родители, удостоенные этой чести до нас, не успели рассказать о священном обряде, обязательном для всех держателей реликвии, ввиду того, что их коварно убили!
Последние слова посмел выкрикнуть в гневе, оборачиваясь к группе заговорщиков, так как сейчас уже не сомневался, что смерть отца и матери была подстроена кем-то из них. Андрогины хоть и старались стоять ближе друг к другу, но тем не менее кто-то позволил себе презрительно фыркнуть на подобное заявление.
— Продолжай, — нетерпеливо произнес Тиния, прерывая нашу молчаливую дуэль взглядов с Вазисом, хотя и я, и Сейя готовы были испепелить предателя одной только силой мысли.
— Не посетив лестницу, — повернулся обратно к небожителям, — мы не смогли соединиться. Однако о том, что настоящая причина несостоявшегося «ор эйн соф» кроется в нашем происхождении, узнали, лишь попросив аудиенции у Богов.
— Аудиенции? — Тиния казался немало удивленным. — Кто там присутствовал?
После секундного напряженного молчания, Гейя взяла слово:
— Мы решили не беспокоить тебя, — она чуть подалась вперед, чтобы встретиться взглядами с громовержцем. — И спустились к детям сами.
— Кто конкретно? — глава пантеона выглядел уже более миролюбиво, как будто слова матери всего живого успокаивающе действовали и на него.
— Я, — продолжила Гейя, — Эйта и покровитель блудного андрогина — Сефланс.
— Чем кончилась ваша встреча?
— Все вместе мы объяснили Сейлему, в чем заключается проблема несостоявшегося процесса инициации. Сефланс направил подопечного к подножию лестницы, дабы решить этот вопрос раз и навсегда. Я же лично отметила этого андрогина своим клеймом, чтобы иметь возможность приглядывать за его мятежной душой.