Отшвырнув ногами подальше от себя оружие, Грейм и Соро в отместку за пережитый только что страх с холодной ненавистью и презрением следили друг за другом, окончательно предавая забвению остатки былого взаимного доверия. Переборов окончательно страх неминуемо приближающейся смерти, они настойчиво и с наслаждением выискивали в глазах врага малейший признак той неконтролируемой жестокости, что так приближает человека в момент смертельной опасности к нашим звероподобным предкам. Даже став свидетелями собственного мучительного душевного перерождения, их нимало не пугало то, что неизбежная смерть любого из них будет тяжёлым испытанием на всю жизнь для оставшегося в живых. Чуть не сорвавшись однажды, сейчас они пытались определить наверняка, кто из них раньше другого не сможет удержать собственное чувство самосохранения в узде.
Реальность настоятельно требовала немедленного принятия решения до того, как очередной метеорит уничтожит остатки кислорода на незащищённой части катамарана. Не сговариваясь и почти одновременно, каждый предложил себя пойти на катамаран. Добровольно жертвуя собой, любой из них мог ожидать быстрой и без свидетелей смерти во время выполнения задания или если другой 'поможет' ему в этом. Они были готовы идти до любого конца лишь бы хоть на миг увидеть в глазах другого, как тот, пусть и на мгновение, но превратится в злобное и неконтролируемое животное, готовое любой ценой спасать свою жизнь. Так как идти соглашались оба, то пришлось бросить жребий. Выбор пал на Соро, и он немедленно отправился переодеваться. Уже выходя в открытый космос, Соро, широко улыбаясь, с наслаждением произнёс: 'Грейм, мне всегда нравилась твоя жена. Надеюсь, что мы больше не встретимся, правда?' Игра со смертью вошла в новую фазу и не важно от кого или от чего она наступит. Победителем отныне выйдет не тот, кто останется в живых, а тот, кого хватит не стать вольным или невольным союзником смерти. Устав страшиться неизбежного её приближения, оба астронавта постоянно думали об одном и том же - насколько хватит каждому из них выдержки одному не убить другого.
Грейм наблюдал в монитор, как Соро медленно пробирается по внешней стороне обшивки катамарана в незащищенные от метеоритов отсеки катамарана. Одно движение руки Грейма и Соро навсегда останется в открытом космосе. Достаточно одному маленькому метеориту задеть скафандр Соро и помощь тому уже не понадобится. В голове мелькали возможные варианты смерти Соро, и тогда Грейму не надо будет себя ни в чём винить. Однако так необходимое облегчение от такого исхода почему-то не приходило, как и не проходило чувство досады, когда Соро появился вновь на экране монитора с долгожданными регенераторами кислорода за спиной. Грейм хотел броситься на помощь Соро, но его остановила мысль, что так он, возможно, вымаливает себе снисхождение, когда он будет лежать в анабиозе и станет попросту игрушкой в руках Соро. Но если он всё-таки не поможет сейчас, то, как потом поступит Соро, если с ним что-то случится во время пребывания в анабиозе. Грейм все-таки оделся в скафандр, чтобы встретить Соро в приемном шлюзе катамарана.
.....Соро, нечеловечески устав, молча сидел, закрыв глаза, на полу рубки. Грейм приготовил всё для анабиоза и забрался в кокон, в котором он пролежит в забытьи до тех пор, пока спасатели не возьмут под контроль корабль. У Грейма язык не повернулся что-нибудь просить у Соро, поэтому напоследок он сказал: 'Ты не во вкусе моей жены, приятель. Не буди, если можно, без нужды'. Моментально почувствовав облегчение, его последней мыслью было то, что теперь пусть Соро решает, откроет ли он когда-нибудь свои глаза.
Соро остался теперь один на один со своими мыслями и спящим Греймом. Почему тот не вышел ему помочь - ждал, что его, Соро смерть заберёт без участия Грейма или боялся, что я расценю его действие как попытку заручиться его добротой, пока Грейм будет валяться в анабиозе. Избавиться сейчас от Грейма и не мучиться строго нормированной, обеднённой кислородной смесью целых две недели, когда каждое лишнее движение отдаётся нечеловеческим усилием, после которого неизменно наваливается дикая усталость и темнота в глазах. Сделать Грейму смесь кислорода победнее, и пусть тоже видит кошмары. Но ни того, ни другого Соро не сделал. Остыв от первых минут захлестнувшей его злобы, он вспомнил, что Грейм всё-таки его встретил в шлюзе, хотя мог и бросить его в космосе или попросту пристрелить из бластера, пока он без сил валялся на полу. Логика подсказывала, что он должен теперь чувствовать себя победителем даже чего-то большего, чем страх почти неизбежной смерти, но он с досадой всё сильнее осознавал, что окончательно проиграл в этой жизни что - то гораздо большее и важное, что невозможно объяснить даже самому себе.
Спасение пришло вовремя, и оба астронавта благополучно вернулись на базу. Через неделю вынужденного отпуска Соро был принят по его просьбе командованием базы. Там он молча положил на стол рапорт и уже собрался уходить, когда командир базы задал один единственный вопрос: 'Я не знаю, что у вас там произошло, но ваш напарник Грейм также подал рапорт на досрочное увольнение из состава корпуса астронавтов'.
Одновременно горечь досады жгла душу каждого из них осознанием того, что таким крутым парням, как они, элите корпуса космических пилотов, пришлось в самый неподходящий момент открыть своё слабое место врагу.