— Скоро наступит ночь. А мы так и будем брести неведомо куда. И так никуда и не придем.
— Если долго-долго идти, обязательно куда-нибудь придешь, — не выдержав, отозвалась Марта.
Все это время она, оказывается, слушала внимательно.
"Надо же! — пыхтела Мэйми. — На все и всегда у нее готов ответ! И всегда она знает, как поступить, знает даже тогда, когда этого никто не знает! " Вот и сейчас Марта спокойно идет по воде, водрузив на плечо корзинку, а вода уже по пояс, и чем дальше — тем глубже. Мэйми очень кстати вспомнила о том, что совершенно не умеет плавать, и, оглядевшись вокруг, убедилась, теперь уже окончательно, что помощи ждать неоткуда: вокруг — только вода, над головой — небо и плывущие по нему лохматые облака. И никого.
Незаметно опустились сумерки. Мэйми почувствовала, что ей безумно страшно от одной только мысли, что придется идти ночью по бескрайней воде. Пока еще не совсем стемнело, она видела впереди Марту, точнее часть ее — все остальное было в воде. А скоро и этого не будет. И тогда Мэйми останется наедине с темнотой. С такими мыслями она продолжала брести в неизвестном направлении, ощущая, как вода поднимается все выше и выше.
А потом стало совсем темно, и вода поднялась к самым плечам. Мэйми почему-то вспомнились слова бабушкиной молитвы и, запинаясь, она попыталась их шептать, доверяясь кому-то неведомому и доброму…
Ни шороха, ни всплеска. Она одна в целом мире и даже Марта казалась ей теперь далекой-предалекой. "А может, дома вообще нет и никогда не было? А может, моя судьба вечно бродить повсюду в поисках чего-то неведомого? " — вдруг подумала она. И думать об этом было страшно, но иные мысли не приходили. Да и откуда им было явиться в мир, где царствовала ночь, тишина и вода? На мгновение Мэйми почудилось, что она слышит шепот листьев в лесу и ветер доносит откуда-то издалека, словно эхо, чей-то голос: "Воды не бойся… Ничего не бойся…"
А потом произошло чудо: с неба спустилась большая белая птица. Она закружилась над головой Мэйми, на мгновение крыло ее мягко коснулось лица девочки. Даже не задумываясь и не сомневаясь, Мэйми подняла руки и ухватила птицу за лапы. Белая птица поднялась вверх и понесла Мэйми над водой. "Только не разжимай рук! " — приказывала себе девочка, стараясь забыть о том, что ужасно боится высоты…
Они летели долго. Силы были на исходе, руки налились свинцовой тяжестью, а плечи горели. "Наверно, и у птицы уже болят лапы", — пожалела свою спасительницу девочка. Но птица продолжала полет, размеренно взмахивая сильными крыльями. Мэйми закрыла глаза.
Открыла глаза она только тогда, когда услышала недовольный голос:
— Сейчас же отпусти мои лапы!
Мэйми лежала на спине, а над ней склонилась аккуратная головка с длинным красным клювом и проницательными черными глазками. Девочка с трудом разжала крепко стиснутые пальцы.
— Вот так-то лучше. Благодарю, — произнесла птица и стала прохаживаться возле Мэйми, видимо, разминая затекшие лапки.
— Спасибо тебе, белая птица, — прошептала Мэйми. — Кто прислал тебя на помощь? Если бы не ты, я утонула бы….
Птица не ответила на вопрос.
— Мне пора, — заявила она и улетела.
А Мэйми еще долго лежала и смотрела в небо: там медленно и мирно плыли неведомо куда мягкие, пушистые облака. Им некуда спешить — туда, куда они держат путь, нельзя опоздать. Они невозмутимы, ничто земное их не трогает, они — высшая истина, тот покой, что человеку неподвластен. И Мэйми завидовала облакам, желая такого же покоя, мечтая стать таким же белым пушистым облаком, медленно плывущим вдаль. И так она этого хотела, что на какое-то мгновение даже забыла свое имя, свой дом, родных, Марту — у облака ведь нет ни имени, ни дома. А может есть? Есть имя — облако. И есть дом — там, куда облако плывет. И оно всегда приплывает домой — иначе и не бывает, вот оно и не спешит, не суетится….
Мэйми села и огляделась: вокруг уже не вода, а песок, но такой же бесконечный, как и вода. Она набрала пригоршню и поднесла к глазам — не наваждение ли? Нет, песок. И вглядываясь в бескрайнее море песка, девочка с удивлением взирала на мир, в который принесла ее белая птица. То ничего нет вокруг, кроме воды, то ничего нет, кроме песка. Она встала и пошла вперед, думая, не возвращается ли на самом деле назад. "Как трудно выбрать правильное направление в таких условиях", — сделала вывод Мэйми.
За барханом сидела Марта. Мэйми облегченно вздохнула: она не одна среди песков, простирающихся во все стороны.