– Не ту ты, Маруська, профессию выбрала, – заискивающе, будто и не пыталась десять минут назад обвинить Марусю в поджоге, сказала Татьяна Шведова. – Ну какая медицина? Тебе бы в следственных органах работать!.. Колька, чего застыл? Беги к Сидорову, падай ему в ноги! Шевелись, горе мое! Я с тобой позже разберусь!
Придавая мужу ускорение, Татьяна легонько ткнула его в плечо, отчего Николай сделал резкий рывок вперед, споткнулся о пустую кастрюлю и едва удержался на ногах. Кастрюля с грохотом покатилась по коридору, подполковник Савчук поморщился, словно от зубной боли, и покачал головой.
– Я люблю свою работу! – пискнула Маруся вслед удаляющимся с поля боя супругам.
Вернувшись в свою комнату, она забралась с ногами в любимое кресло возле торшера. Уснуть после такой встряски вряд ли удастся. Протянув руку, оторвала от висящего на стене календаря листок. «1976 – июль – 26 – понедельник». Посмотрела на часы: уже почти пять часов как вторник, двадцать седьмое июля. Скоро август, а ведь еще совсем недавно было начало марта и новой Марусиной жизни здесь, в Чкаловске.
2
Если бы за праздничным столом, под бой курантов, возвестивших о наступлении нового, 1976 года, кто-то предсказал ей, что через несколько месяцев она окажется в самой западной точке СССР – в Калининградской области – и будет работать терапевтом в небольшом гарнизонном госпитале, Маруся Левкова ни за что бы не поверила.
До определенного момента в ее жизни все было легко и просто. Врачом Маруся, выросшая в семье военного, мечтала стать с детства. Мама – медсестра – частенько брала дочку с собой на работу, и к окончанию школы девочка обожала запах медикаментов, умела с завязанными глазами делать уколы, измерять давление и разбираться в лекарствах. Кочевая гарнизонная жизнь дала ей определенную закалку и научила философски относиться к бытовым неудобствам.
Маруся хорошо училась в школе, сама, без так называемого блата, поступила в Полтавский мединститут, который окончила с красным дипломом. Интернатуру проходила в Киеве в окружном госпитале, где молодому, но толковому и старательному терапевту и предложили остаться. Работу свою она действительно любила и считала самой благородной на свете, хоть и соглашалась с персонажами новой комедии Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!». «И все-таки у нас с вами самые замечательные профессии, самые нужные», – говорил врач Женя Лукашин, главный герой фильма, учительнице Наде Шевелевой. «Судя по зарплате, нет», – с улыбкой отвечала та. Впрочем, Маруся на свою зарплату не жаловалась. Она вообще ни на что не жаловалась, смотрела на мир широко распахнутыми серыми глазами, летала на крыльях любви и собиралась замуж за Вадика Комарова, подающего большие надежды кардиохирурга-аспиранта из их института.
С Вадиком тоже все было просто и понятно: любовь с первого взгляда, прогулки под луной и разговоры обо всем на свете, кафе-мороженое, билеты в кино на «места для поцелуев» в последнем ряду, наконец, как нечто само собой разумеющееся – заявление в ЗАГС. Родители и жениха, и невесты хотели свадьбу по всем правилам, а Маруся хотела сразу после росписи в ЗАГСе махнуть, к примеру, на Байкал: там, говорят, такая природа, по сравнению с величием которой родные пейзажи покажутся декорациями для спектакля в кукольном театре. Ну, или в Крым, к морю и солнцу… Чего хотел Вадик, Маруся не знала, но пребывала в уверенности, что он хочет того же, чего и она. А потом случилась банальная, в общем-то, история. Накануне свадьбы Маруся неожиданно для Вадика нагрянула в аспирантское общежитие и застала его в постели со своей лучшей подругой Викой, в одночасье лишившись и жениха, и лучшей подруги.
Такая вот ирония судьбы!
– Скажи спасибо, что это обнаружилось до вашей свадьбы, а не после, – вздохнула мама, когда Маруся рассказала ей, почему свадьбу придется отменить. – И не плачь, было бы из-за кого плакать. Не нужны тебе ни этот подлый бабник, ни Вика, кукла бездушная. Вообще, главное, чтоб все родные были живы и здоровы, а остальное можно пережить.
Мама, конечно, была права. Но пережить предательство тех, кого Маруся считала близкими людьми, никак не получалось. Ныла душа, на работе, в госпитале, все буквально валилось из рук, что не могло укрыться от глаз коллег и пациентов.
– Что-то я не узнаю нашу Марусю, девицу-красавицу. Почему глаза на мокром месте? – командирским баритоном поинтересовался дядя Саша, старинный друг и сослуживец ее отца, а ныне – ее пациент. – А ну докладывай, что стряслось!