15 -16 августа 1995 г.
Провал в памяти
Рассказ
интеллигента
Лицо. Причем знакомое. Где я мог его видеть? Я с ним учился. Не работал, а именно учился. Но вот вопрос где учился: в школе или в институте?
– Здоров.
– Здоров, – отвечаю.
Лицо сияет.
– Как жизнь? – спрашивает оно.
– Нормально. А как ты?
«Ему наплевать на меня, а спрашивает. Вообще-то, и мне на него наплевать. Жизнь-то моя ненормальная. Но вот где я его видел? А точно я с ним учился? А почему моя жизнь ненормальная? У меня в кармане двести тысяч купонов. Надо купить стирального порошка, хлеба, молока, мыла и еще принести домой триста тысяч купонов сдачи… Ой, оно что-то рассказывает».
– Да, да… – поддакиваю я.
– …Вот как всё хорошо у меня обернулось. Прекрасно живу, Саш.
«А-а, вот почему оно так сияет. Всё прекрасно… А тут всё безобразно. Счастливый человек! Неужели у кого-то в наше время еще может быть всё прекрасно? Ворует он, что ли? Тут работаешь, как вол, и живешь, как вол… Ручки-то у него беленькие… Стоп, он же имя мое помнит! А я бы себе медаль пришил, если бы вспомнил, где я его видел. И рожа какая-то асимметричная, глаза хитрые желтые, губы тонкие, даже чересчур тонкие, вероятно, противный тип… А друг он мне или враг? Может, он издевается надо мной?»
– А ты работаешь там же? – интересуется лицо.
– Там же, – машинально отвечаю я.
«Где «там же»? Вишь, про работу знает. Когда же я его видел? По разговору видно, что недавно. Ну это все равно. За последний месяц я сменил десять мест работы. Чем я только не занимался!.. Черт с ним, пусть будет «там же». Деньги-то «те же»: нигде не платят. Если жене на работе какую-то «помощь» дадут, или на огороде что-то из земли вылезет и его не утащат, – на то и живем».
Визг проезжающей машины проглотил похвальбу лица.
«Где? Ну где же? Тут хотя бы это вспомнить. А зовут его как?.. Петя?.. Дима?.. Саша?.. Маша?.. А, это женское имя… Ну где я его видел?»
– Как Наташа?
– Наташа? – переспрашиваю я. – К-к-какая Наташа?
– Жена твоя?
– Ах, моя жена… Хорошо!
«Ты смотри, даже имя моей жены помнит. Во память! Конечно, когда жрать есть чего, можно имена чужих жен помнить… А не любовник ли он ее? То-то он глаза хитро прищурил; издевается он, что ли, надо мной?.. Так, молоко, хлеб, порошок, мыло – получается двести тридцать тысяч. Черт, тридцать тысяч не хватает. Может, у него одолжить. А кому же я отдавать буду? Если я у него одолжу деньги, я же его, гада, так и не вспомню. Не отдам – стыдно будет».
– А Лена как?
– А это кто, твоя жена?
«Наверное, в школе. Черные волосы, круглое лицо… Нет, в институте…»
– Вот те раз! Это же дочка твоя!
– Надо же. Перепутал всё. (Смеюсь.) Хорошо, бегает.
– Уже? – удивляется лицо. – Вот это акселерация! Месяц, как родилась, а уже бегает!
– А что, только месяц прошел? У меня такое впечатление, как будто я уже два года не высыпаюсь.
«Ты смотри, как жизнь мою знает. Точно, любовник. И Ленка, наверное, от него. Вишь, как помнит!.. Одолжить у него тридцать тысяч или нет? Надо одолжить и не отдать: вот такая моя месть будет!»
– А Света всё там же?
«Точно, в институте. Это Петька, подлая его морда… Нет, Петька – блондин, а этот брюнет. Вот мука!»
– Света? Ну и как она? Там же работает?
Лицо вытягивается.
– Это я тебя спрашиваю. Света – твоя сестра.
– А я думал, это твоя жена…
«А как его жену зовут?.. Нет, все-таки откуда он обо мне так много знает. Досье, что ли, мое читал?.. Наверное, я с ним в детском садике учился… Тьфу, совсем не то. В садиках не учатся, а это… воспитываются. Это оттого я ничего вспомнить не могу, что у меня квартиры нет. Пятый год живем с Наташкиными родителями, и каждый день по двадцать раз на дню теща меня пилит, что я денег домой не приношу, и еще оттого у меня такая память, что я ничего со вчерашнего утра не ел. Яичницу хочу!»
– С сестрой всё в порядке: она убита… То есть совсем всё не в порядке… Словом, я спутался…
«Когда-то я слыл за хорошего оратора… Только и говорить красноречиво, когда продежуришь два дня ночи, то есть две ночи. Позор, высшее образование – и сторож… Я есть хочу и спать хочу!»
– Как?! – воскликнуло заинтересованно лицо. – Когда же это произошло? Кто ее убил?.. Да-а, наше время…
– Да, время никуда не годится, – продолжаю я. – Совсем убита. Нищетой. Безработная она.