Она оглянулась назад, на поток огней, мерцающих за ними на дороге. Определить было невозможно, следят ли за ней и если следят, то это кто-то из его пронырливых партнеров. Она и сама неплохо умела это делать — не раз выслеживала знаменитостей, чтобы сфотографировать их, так что успела научиться некоторым трюкам, с помощью которых можно было избежать преследования.
«О чем я думаю? Могу ли я проигнорировать приказ правительственного агента и остаться безнаказанной?»
Конечно, нет. Это было бы безумием, все равно что пытаться пройти по проволоке в ковбойских сапогах. Она была совершенно выбита из колеи и понимала, что придется отказаться от всех своих планов. Ей надо вернуться домой и, сидя вместе с бабушкой, узнавать новости о проделках террористов и переживать их.
При этой мысли она испытала странное облегчение. Да, она поедет домой. Это единственное разумное решение. Кинжал не оставил ей выбора. Если кто-то и следит за ней — ну и пусть.
Пусть смотрит, как она меняет билет в кассе и садится в проклятый самолет. Хватит с нее. Этот человек до смерти напугал ее, хотя он вроде бы должен быть на ее стороне. Она потрясена, выдохлась, ей хочется снова стать маленькой девочкой, заснуть в своей детской кровати и проснуться, когда бабушка принесет ей чашку горячего чая.
А затем они получат известие, что Мэг в безопасности. Что она возвращается домой.
«Мэг». Слезы затуманили ее глаза, и огни фар слились в одно расплывчатое пятно. Перед глазами вновь встал тот страшный снимок Мэг — избитой, беспомощной, прикованной к постели.
«О Господи, я не могу этого сделать. Не могу лететь домой. Ведь Мэг где-то страдает, над ней издеваются. Ведь у меня есть шанс… И нельзя его упускать».
Она медленно и глубоко вздохнула и через секунду поняла, что предпримет, хотя это и противоречило всякому здравому смыслу.
В аэропорту Кэт расплатилась с водителем, оглянулась по сторонам, затем направилась прямо к билетной кассе «Америкен эрлайнз».
Она не стала покупать билет. Вместо этого устроила небольшой спектакль. Держа в руках свой старый обратный билет, она выяснила, когда следующий рейс на Финикс, у какой стойки будет регистрация и в какое время.
«Я еще не в нокдауне, Кинжал. Может, ты и подсек меня, но я пока жива и в своем уме».
Сжимая свой обратный, приобретенный раньше билет на послезавтра, она прошла через контроль и села в полупустом зале с выходом Е7 на взлетную полосу.
Лишь тогда Кэт позволила себе обвести взглядом пустоватый зал и рассмотреть тех немногочисленных пассажиров, которые ожидали этот предрассветный рейс. Их было немного: несколько бизнесменов, которые прихлебывали кофе из пластиковых стаканчиков и просматривали газеты; студент колледжа с длинными волосами и гитарой; деловая женщина, потихоньку работающая на портативном компьютере; двое сонных ребятишек и мать, держащая их за руки. Чувствуя себя как доктор Ричард Кембелл в фильме «Беглец», она разглядывала их, как ей казалось, с непринужденным видом. Ведь кто-то из них может оказаться шпионом, способным поднять шум, если она не войдет в самолет.
А может, Кинжал уже направился к своей следующей жертве, поверив, что она окончательно сломлена и не ослушается его приказа. Она подождала несколько минут, делая вид, что ищет помаду в сумочке, когда сотрудник аэропорта объявил посадку для пассажиров первого класса. Когда он пригласил всех остальных пассажиров, она посмотрела на часы, встала и направилась в туалет. Пока все идет неплохо, подумала она, запираясь в кабине. Притаившись у двери, девушка прислушалась. За ней вроде бы никто не шел.
«Ладно, вострушка, что дальше? Раз уж ты собираешься помериться силами с Джеймсом Бондом, лучше не расслабляться».
Расстегнув молнию на рюкзаке, она достала длинную юбку из тонкой ткани цвета слоновой кости, сандалии на ремешках и кружевную тунику. От нее потребовалась ловкость циркача, чтобы в узкой кабинке стянуть с себя джинсы и свитер и переодеться в новый наряд, но она справилась с этой задачей. Правда, едва не уронила в унитаз одну из своих золотых цепочек, но успела вовремя подхватить ее и надела снова, вместе с двумя другими.
Она стояла перед раковиной и зеркалом и дрожащими руками красила губы яркой помадой. Затем Кэт обвела глаза синей полоской, убрала за уши волосы, и тут ее осенило. Она вытащила из рюкзака мягкую черную шляпу с опущенными полями и огромным розовым цветком из шелка, которую она купила в Сохо, и спрятала под нее волосы.
Неплохо, подумала она, глядя на свое отражение. Совсем не так уж и плохо. В довершение всего она надела большие темные очки и изучила себя в зеркале с разных позиций.
— Все в порядке, — пробормотала Кэт себе под нос, когда дверь открылась и в туалетную комнату вошли несколько женщин.
Прилетел другой самолет, в туалет входили все новые и новые пассажирки. Теперь можно смешаться с толпой и ее никто не узнает. Пора двигаться дальше.
Она чуть помедлила у зеркала, пока две женщины мыли руки и подкрашивали губы, намереваясь выйти вместе с ними, но едва она направилась к двери, как в туалет, размахивая большой пластиковой сумкой из «Блумингдейла», вошла девушка, по виду похожая на студентку колледжа.
Кэт осенила неожиданная мысль, она остановила девушку, когда та направилась к кабинке.
— Я предлагаю вам пять долларов за эту сумку.
Девушка, чье утомленное лицо и красные глаза говорили о том, что она провела бессонную ночь в самолете, с недоумением уставилась на нее. Она пожала плечами, поправив висящий на спине рюкзак цвета хаки.
— Только за сумку? А медвежонок не нужен?
— Абсолютно не нужен. — Кэт достала пять долларов из кошелька.
Мимо них прошла беременная женщина и заняла одну из кабинок. Девушка посмотрела на пятидолларовую банкноту, потом на Кэт и опять на банкноту.
— Пусть будет десять, и тогда все в порядке, — выпалила она, выхватывая у Кэт пять долларов, пока та не передумала.
«Сначала Джеймс Бонд, потом эта Золотая Ручка», — простонала про себя Кэт, копаясь в кошельке. Она сунула пять однодолларовых бумажек в протянутую ладонь девицы, выхватила у нее сумку и вернула ей медвежонка.
— Только не трать их все сразу, — бросила она в спину девицы, уже направившейся в пустую кабинку.
Кэт запихнула свой рюкзачок в сумку, достала из мусорной корзины выброшенную кем-то газету и закрыла ею верх сумки, чтобы рюкзак не торчал из нее. И едва не ахнула во весь голос, увидев в газете лицо Мэг.
«Не беспокойся, Мэг. Я не собираюсь сдаваться. Раз уж я сумела перехитрить самого Кинжала, я снова приступлю к поискам и начну с департамента торговли. Крепись, сестрица».
Кэт набрала в грудь воздуха и вышла из женского туалета вслед за двумя индианками в сари. Не оглядываясь по сторонам, она направилась через зал в сторону багажного отделения. Не спеша прошла она мимо пустых отделений камеры хранения, затем резко повернула к выходу, поблизости от которого скучали таксисты.
— Пожалуйста, в гостиницу.
— В которую?
— В ту, что ближе к Капитолию. — И после этого она, сжавшись, уселась на заднем сиденье такси, напуганная тем, что и впрямь ухитрилась сбежать. Пот выступил у нее на лбу. Она посмотрела в заднее окно. Похоже, слежки за ней нет, во всяком случае, она никого не заметила.
«Выше нос, — сказала она себе, когда машина с ревом отъехала от тротуара. — Тебе пока все удается».
И все же расслабиться она не могла. Нервное напряжение было настолько сильное, что ей с трудом удавалось дышать полной грудью. Она вспомнила как Кинжал материализовался в ее комнате в середине ночи, и теперь она не удивилась бы, если бы он появился на переднем сиденье. Она не могла унять дрожь, которая сотрясала ее тело, но и не могла не попытаться помочь Мэг, даже если для этого пришлось бы бросить вызов этому проклятому правительству.
Самолет рейса 747 уже достиг в поднебесье высоты в тридцать тысяч футов, когда человек протянул руку к телефону.