Томный вздох сорвался с ее уст, и она откинула голову назад, при этом прикрыв глаза. Ей было очень страшно сейчас, но и желание стало противоречием страху. Она помнила, что нельзя этого допускать, нельзя, чтобы Саске обладал ею, но... Сознание настолько сильно было погружено в шелк нежности, вожделения и любви, что память решила изменить девушке. Потому разум сейчас метался между двумя крайностями и не знал, что предпринять.
- Тебе хорошо со мной? – донесся до Сакуры его хриплый голос. Саске избавил девушку от оставшейся одежды, как и себя, и снова придавил Сакуру собой. Харуно почувствовала его губы на своей щеке, его руки под своей спиной, спускающиеся медленно ниже, его горячую плоть, одним своим прикосновением будоражащую девушку настолько сильно, что она казалось вот-вот потеряет сознание.
«Да...» - подумала она про себя, а точнее ее почти утопленный в желании разум, но вслух было сказано другое, не менее значимое:
- Как бы мне не пришлось пожалеть об этом.
«Упрямица», - вновь поцелуй. – Я выбью эти мысли из твоей головы, - заявил парень, и Сакура, задрожав, выгнулась ему на встречу.
Он стиснул ее ягодицы, немного грубо, немного несдержанно, но затем отпустил, проведя руками вниз, и, задержавшись на ее бедрах, раздвинул ее ноги.
Дыхание участилось, глаза в страхе зажмурились еще сильнее. Девушка ничего этого не знала, потому страх для нее был естественен. Сердце бешено отдавало свой ритм в ушах – хотелось, чтобы это поскорее кончилось.
Она почувствовала вновь нечто жаркое и твердое, коснувшееся внутренней стороны ее бедра. Саске поддался немного вперед и его жаждущая плоть потерлась о ее девственное лоно. От этого и парень и девушка издали еле сдерживаемый стон – Учиха не мог больше терпеть, но старался не причинить ей излишней боли, а девушка просто сходила с ума от его прикосновения.
Сжав в кулачках простыню, так, что даже костяшки ее пальцев побелели, Сакура громко вдохнула в себя воздух, словно крик рвался наружу. И он вырвался. Стон прокатился по комнате вместе с легким всхлипыванием – Саске сделал ее женщиной, приостановился на момент, смотря немного затуманенным взором на Сакуру, и возобновил свои действия, ни на секунду не давая девушке продохнуть. Она никак не могла подстроиться под его ритм – он постоянно двигался то быстрее, то медленнее, порой и вовсе останавливался, чтобы приласкать ее грудь и губы. А она металась под ним, царапала его спину, впиваясь в его кожу ногтями, громко, словно в забытье выговаривала его имя, пытаясь что-то попросить, но... Но он словно сорвался с цепи, удовлетворяя только себя, лишь порой, будто бы вспоминая, что под ним не очередная подстилка, а Сакура, девушка, которая немного, но изменила его, которая привязала его к себе, по которой он сходит с ума.
Все было так резко быстро, словно он ненасытный зверь, который все это время сидел в клетке и терпел, терпел. Он выжидал нужного момента, высчитывал, продумывал...и наконец-то получил. Он обладал ею с неким отчаянием, словно хотел доказать, что теперь только он должен быть с ней, только он и больше никто. В какой-то момент ей показалось, что это пытка наслаждением – словно его месть за то, что он был один все это время, за то, что она его бросила, за то, что ушла... Но он сам виноват... В этот момент его движения стали особенного резкими и быстрыми.
Это были совершенно новые ощущения. Сакура никогда в жизни не испытывала такого блаженства, никогда доселе не знала, что это так опьянительно, так великолепно, когда твой любимый соединяется с тобой, наполняет тебя всю изнутри собой. Чувствовать его движения, слышать его и свои стоны – словно они попали в другую реальность, в рай, и вот они оба готовы возвыситься еще сильнее, достигнув вершины. Пылающие жаром, они оба почти одновременно перешли грань. Их тела сотряслись, выгнулись дугой, навстречу друг другу и все стихло.
В комнате было слышно прерывистое дыхание двоих. Саске опустился на девушку, снова целуя ее и чувствуя себя наконец полностью удовлетворенным. Ее глаза блестели, словно расплавленные изумруды, поддернутые дымкой вожделения. Было ясно, что она отдалась ему только из-за того, что его ласки свели ее с ума. Учиха даже пожалел на секунду, что, возможно, завтра она проснется и будет проклинать все, что между ними произошло. Сил больше не осталось ни у кого. Они оба погрузились в сон до самого утра.
Сакура, медленно засыпая, лежала почему-то с тревогой. Неизвестно было теперь, что будет завтра утром... Тяжело отдышавшись, девушка медленно стала засыпать.
«Утро вечера мудренее...»
Проснулась Сакура резко, поскольку эти же слова эхом отдались в ее сне. Она открыла глаза и не могла понять, почему ей так трудно дышать, но и одновременно тепло. Более чем. Она лежала на животе и потому лицезреть могла только ту часть комнаты, куда повернуто было ее лицо, а видела она, точнее едва видела, свою ладошку, накрытую широкой ладонью Учихи. Затем, ее взгляд поднялся вверх и она поняла, почему ей так тяжело - Саске лежал полностью на ней... И, похоже, неплохо устроился.
Ему, видимо, снилось что-то хорошее. Размеренно дыша, он уткнулся носом в ее светлые волосы. Когда Сакура пошевелилась, чтобы осмотреться, он с шумом вдохнул в себя воздух, заерзал, сжав ее хрупкую ручку в своей ладони, и сгреб Сакуру под собой так, словно она была для него плюшевой игрушкой.
Девушка почувствовала его губы на своем затылке, как они поцеловали ее, а затем, не отрываясь от нее, растянулись в ухмылке.
Удивленный взгляд Сакуры был направлен в одну точку.
«Учиха, ты тяжелый...»
- Кабан... - выдохнула девушка, поняв, что и говорить тяжеловато. Ничего не изменилось.
- Киска, сейчас только утро, а ты уже начинаешь? – спросоня сиплым голосом, в котором слышались нотки удовлетворения и спокойствия, спросил Саске.
- Потому что мне немножко так тяжело, - с сарказмом ответила Сакура.
- Хорошо, я ухожу, - усмехнулся Учиха и, чмокнув девушку в макушку, стал подниматься. Одеяло, укрывавшее их обоих всю ночь тут же соскользнуло, обнажив и его, и ее, а Саске сел на кровати, передумав уходить. В лучах утреннего солнца, светлая кожа девушки была похожа на мрамор. От прохлады, навеявшей на Сакуру, когда Саске поднялся, грудь девушки тут же приняла округлую красивую форму и так и манила своим видом. Учиха, облизав пересохшие губы, словно хищник, снова навис над девушкой.
– Но сначала – с добрым утром.
Cакура, увидев его плотоядный взгляд, покрылась румянцем до кончиков волос – ей казалось, что она сейчас закипит. Она нервно и быстро натянула одеяло на себя.