Но времени на объяснения с соратницей у Платона не было. Раиса-Платон крикнула в трубку «позже позвони!», оборвала связь и выключила в комнате с плотно зашторенными окнами верхний свет. Для успешной игры в прятки необходима темнота, полностью дезориентирующая противника, способного подключиться к зрению носителя!
Но отойдя от чуть святящихся штор Платон и сам лишился возможности наблюдать за тем, что происходит на улице. Журбина-Извеков переместилась в небольшую узкую комнатушку и, держа палец на пусковой кнопке телепорта, напряженно замерла. Приглушенная стенами брань конвоиров волокущих Журбина через сени, позволила расслышать звук мягкого шлепка: в зале на пол свалился Киреев — Арсений нанес телепатический удар! Определил в Артеме присутствие фантома — ошибся, как и ожидалось! — и нанес удар по врагу!
«Ого, — подумал диверсант. — Ударил метров с десяти! Силен паршивец… Если удар убил Киреева, то дистанция восприятия моего будущего носителя не менее пятидесяти метров!»
Пленного Арсения со связанными за спиной руками пинками заталкивали в темную комнату.
По маминой щеке ползла слеза. Глаза звали. Ждали!
Раиса-Платон расправила руки, приглашая сына припасть к ее груди…
Арсений качнулся вперед… Сделал шаг к матери! Прижался к ней!
Извеков мысленно хмыкнул: какая проза, розовые сопли. Поглаживая парня по плечу левой рукой, Раиса-Платон слегка приподняла правую ладонь и легко вонзила в шею сына тонкую иглу от запрятанного между пальцев шприца.
Арсений начал начал оседать…
— Порядок, — удовлетворенно прошептали губы матери. Ее глаза наблюдали как костенеют мышцы сына, как его тело растекается по полу.
Работая в Шустовском центре Извеков коротко сошелся с тамошними фармакологами. Застряв в далеком прошлом, сумел создать на базе нынешних аптечных снадобий отличный препарат двойного действия. Инъекция вызывала мгновенный мышечный паралич, не затрагивающий работу внутренних органов жизнеобеспечения и блокировала участок мозга, отвечающий за телепатические эманации.
Все остальное вышло как и ожидалось. Сынок не удержался, бросился в объятия, как и Миранда — сам подставился.
У окна зашевелился Киреев. Замотал понурой головой, встрепенулся словно усталая лошадь перед стойлом, начал приходить в себя после ментального удара.
— Ты его не убил, — вздохнул подпольщик. — Как вы все предсказуемы…, - Раиса-Платон наклонилась над Арсением и, содрав с его рук ремень с телепортом, потрепала парня по щеке: — Слушай сюда, слюнтяй. У тебя нет выбора, ты попался, и твое тело я забираю. Но есть два варианта развития ситуации — болезненный и безболезненный. В первом случае я вытащу из тебя сельского бета-урода телепортационными клещами и перемещусь на его место. Ты будешь сопротивляться, так что это будет б о л ь н о. Второй вариант — ты добровольно уступаешь мне тело, я подбираю для тебя более симпатичного и молодого носителя, чем тот что за окном валяется… Вот этого, к примеру, — Раиса-Платон указала пальцем на пристегнутого к батарее Киреева. — Или…, - лоб матери нахмурился, — нет. Этого жалко. Найдем для тебя какого-нибудь другого физически здорового, непьющего носителя. На размышления десять минут, Арсений. Если понял, моргни.
Журбин сомкнул веки.
От Миранды Сенька знал, что телепата крайне непросто «выковырять» из родного тела. И чем мощнее врожденные ментальные способности личности, тем труднее это сделать — сложность задачи возрастает в геометрической прогрессии. И учитывая, что Сеня телепат незаурядный, Извекову придется шибко расстараться. (Если в этом времени в принципе возможно создать устройство для извлечения телепата из его же собственного тела и переброса в носителя не обладающего телепатическими данными?)
Но так же Сенька знал, что Извеков много лет работал в специализированном центре на Окинаве, где тестировал носителей для людей, признанных архиважными личностями цивилизации. Этим людям подбирали новые тела, продлевая существование интеллекта. Тела выбирались из жизнеспособных, но психически несостоятельных индивидов. Среди них встречались и патологически опасные субъекты, Извеков много лет освобождал тела психопатов и паталогических уродов под новое владение. Он был знаком с методиками высвобождения и подавления. Он был искусен, добивался лучших результатов, как в любом деле за которое брался.
…Извеков в теле мамы отошел к окну. Набрал на мобильном телефоне вызов:
— Серафима. Отбой тревоги. Но от компьютера не отходи, наушники не снимай. Я отдохну минуток двадцать и начну работать. Валере не звони, для них приказ прежний: стрелять в каждого, кто появится из дома.
Давая пленнику десять минут на размышление, Платон не великодушие проявил, а дал себе возможность восстановить силы после нескольких последовательных телепортаций.
Арсений чувствовал себя бревном, внутри которого, в крохотном тоннеле ползает невидимый белесый червячок души. Душа — если угодно, интеллект, — была подвижной. Она вращалась в теснине оков одеревеневшего тела, утыкалась в стены и искала выход… Мерзопакостное ощущение беспомощности! Мурашечное, тошнотворное, немое. Лишившись телепатических возможностей, Журбин почувствовал себя голым обтесанным бревном — лишенная защитной коры древесина стыла, мерзла. К а м е н е л а.
По комнате ходила мама. Распахивала шторы на окнах.
Кошмар.
Миранда предупреждала, что мама может нанести удар, Арсений… Арсений головой-то поверил. Душа метнула тело к маме!
Забыть. Расслабиться. Не думать. Не паниковать. Мама ни в чем не виновата.
Журбин изгнал из головы гнетущие мысли. Постарался повращать глазными яблоками, глянул на окно…Увидел, как по внешнему подоконнику, выходящему на палисадник, крадется полосатый кот.
Жюли! Пришла! Кот смотрел в окно, но не Сеньку. Он пристально приглядывал за женщиной, что уже расправила шторы и уселась в кресло и теперь отдыхает с полуприкрытыми глазами. Готовится к решительной схватке за обладание носителем.
Мама поменяла положение, двинулась и кот исчез!
Мама… Мама…
Миранда. Сейчас Арсению нужны спасительные воспоминания о наставнице. Она многому не успела (или не захотела?) научить Арсения, но тем не менее разъяснила ему главное: «Мозг, Журбин, легко настраивается на незнакомую работу по ассоциациям. Если ты столкнулся с чем-то в первый раз и не знаешь, как бороться, вытаскивай из памяти подобие. Делай схватку внутренне видимой, материальной! Если огрызаешься, то представляй, что состоишь сплошь из зубов — кусайся! Хочешь выпутаться — делайся ножницами или бритвой! В теле нетелепата я не могу устроить для тебя тренинг по противоборству, поэтому всегда отталкивайся от чего-то хорошо знакомого, ассоциативного!»
Сенька перестал думать о себе как о червивом бревне. Представил себя живым, могучим деревом, из ствола которого на глазах вырастают ветки-руки… Как ветви эти чуть колышет ветер…, заставляет их потряхиваться, оживать… Корни под землей бурлят! Наполняются живительной силой ноги…
По оконному стеклу чуть слышно ударил кошачий коготь и отвлек Арсения. Телепат открыл глаза: Василий-Жюли мягко прижимал лапу к стеклу, придерживался некоего ритма и выжидательно, пристально глядел на неподвижного Журбина. Лапа, пульсируя, расплющиваясь, выписывала одно и то же предложение на азбуке Морзе!
«Я иду к Тамаре, я уду к Тамаре», — прописывала по окну кошачья лапа.
Глаза Арсения расширились, но помертвелые губы были не способны даже на немую артикуляцию. Сеньке хотелось крикнуть: «Не ходи!!! Попробуй лучше с Примаком, он полностью свободен!!» Но ничего не получилось. Василий-Жюли бросил Журбину долгий взгляд и спрыгнула на землю. В безвыходной для друзей ситуации французская ученая приняла отважное решение: не обладая ментальными способностями Жюли решилась на эксперимент — собралась попробовать взять под контроль носителя-человека!
Что из этого выйдет не предугадать. Француженка не была телепатом, подавляя человеческим превосходством, она могла управлять носителями из животного мира, но получится ли у Жюли взять под контроль человека, чей рассудок не активен — с п и т?.. Покажет лишь эксперимент. Профессор решила рискнуть, ее друзьям — в пещере и в деревне — грозила гибель.