– Тогда что? Тесса плохо справляется со своими обязанностями?
– Нет. Она замечательно справляется со своими обязанностями.
Получает что захочет. Что заслужила и что не заслужила. Милость, предназначавшуюся не ей.
– Ты знаешь, что конкретно произошло в подземелье, пока Тесса и Рианн были в плену у дварфов? Быть может, случилось что-то ещё, что мы пропустили?
– Я знаю лишь то, что рассказали сестра и Тесса. Рианн уверяла, что ничего сверх того не произошло, – Эван пожал плечами и в обычном жесте этом вдруг привиделась беспомощность, растерянность. – К тому же девушек не разделяли, они всё время были на глазах друг у друга. Возможно, стоило расспросить инкуба…
Желательно всю троицу сразу. С пристрастием.
– Она ведь важна для тебя.
Переулок пуст, они только вдвоём. На улице тоже пока никого.
– Рианн? – Эван отвернулся, сосредоточил угрюмый взгляд на ограде дома. – Конечно. Она же моя сестра и…
Оба не ждут удара, ни волк, ни, тем паче, человек. По крайней мере, не от того, с кем Эван разговаривает сейчас, не от того, кто стоит так близко, на расстоянии вытянутой руки.
– Нет, я о Тессе.
– При чём тут Тесса?
– При том, – частично сбросить личину, позволяя истинной сущности изменить внешний облик. Не лицо – на лицо смотрят настороженно, недоверчиво, словно не ожидая, что явное успело стать настолько явным. Глупцы. – Волк её выбрал парой, ты – как человек – желаешь, а Лилат, этот извечный предатель, ни за что почтил её своим вниманием.
Конечно, Эван не заметил резкого движения рукой. Но удивился безмерно – не боли, факта, что именно этот собеседник ударил. Предал.
Все предают, все всех используют по своему усмотрению. Что уж тут поделать, веры нет никому.
Зато теперь можно скинуть человеческую маску окончательно, отбросить её, точно опостылевшую грязную одежду, потянуться всем телом, одновременно заполняя переулок туманной пеленой, отрезая происходящее от глаз ненужных свидетелей. Немного брезгливым жестом стряхнуть с длинных когтей обмякшее тело… пожалуй, чуточку не рассчитав, так, что Эван, ударившись о предупреждающе мигнувшую ограду, мешком сполз по ней на землю.
– Только не торопис-с-сь умирать, ты мне ещё пригодиш-ш-шся…
Не перестараться бы.
* * *
Как ни удивительно, однако в компании Шериль, весёлой, общительной и неунывающей, время летело быстрее, чем когда приходилось вместе с Рианн делать сомнительную мину при отвратительной игре. Добровольно-принудительное участие в организованных Лизеттой развлечениях для гостей нас миновало, возможно, благодаря Арсенио, и, отсидев присутственные часы, мы собрались, попрощались с леди Дэлгас, заверили, что чудесно провели время, выразили горячее желание как-нибудь всенепременно повторить, ещё раз попрощались и уехали. Пожалуй, единственное, о чём я жалела, так это о том, что не удалось как следует погулять по парку, спуститься к каналу, побродить по набережной, но, увы, территория под пикник была всё же ограничена, да и чувствовать себя то объектом повышенного внимания, то невидимкой как-то не хотелось. Перед отъездом на нас и так слишком странно поглядывали, причём я даже не могла сказать наверняка, волновала ли общественность моя скромная персона или же свежеиспечённая пара инкуба и волчицы. Как бы там ни было, вряд ли я настолько интересна местному свету, зато Арсенио в силу своего происхождения и перспективы уплыть восвояси из загребущих ручонок тётушки явно нешуточно растревожил думы почтенных матрон. При прощании Лизетта поманила инкуба и что-то прошептала ему на ухо, после чего Арсенио нахмурился, процедилв ответ нечто сквозь зубы – я, естественно, ничего не расслышала, – и с мрачным лицом поспешил отойти от леди Дэлгас.
– Что-то случилось? – тоже шёпотом спросила я, пока мы шли к выходу из парка. Шериль сказала, что ей придётся ещё задержаться, поэтому покидали мы высокое собрание втроём.
– Да так… тётушка внезапно решила вспомнить о приличиях, – недовольно отозвался Арсенио.
– Разве мы вели себя неприлично? – а то кто правила здешнего этикета знает, вдруг одному инкубу нельзя сидеть сразу с тремя девицами?