Никого.
Узкий переулок, разделяющий участки, зажатый между двумя оградами, тоже пуст. Кривая кровавая дорожка вела до его конца, пересекала соседнюю улицу, внешним своим видом ничем не отличающуюся от нашей – дома по обеим сторонам, высоченные глухие заборы, предупредительно искрящиеся голубым, чистые аккуратные тротуары, фигурные фонари, – и ныряла в следующий. Настороженно покрутив головой, я перебежала через дорогу, ступила в тень переулка. Прохожих почти нет, мобили, как назло, не проезжали. И крови стало больше, теперь не только следами на сером дорожном покрытии, но и пятнами на оградах. Я прошла немного вперёд и замерла. Потому что в переулке неожиданно начал сгущаться туман, белёсый, вязкий и слишком быстрый для обычного погодного явления.
– Тесс-с-с-са…
В стремительно обволакивающей меня пелене материализовалась фигура, высокий, расплывчатый чёрный силуэт угрожающих монстрообразных очертаний, и я невольно сделала шаг назад.
Фигура же сжалась, оформилась в привычную человеческую, приблизилась ко мне, и туман вокруг неё расступился, позволяя рассмотреть бледное лицо, собранные в гладкий пучок русые волосы и голубые глаза, обозревающие меня с презрительной неприязнью и каким-то брезгливым недоумением.
– Фиамма, – прошептала я.
– Тесса, – нормальным ровным голосом повторила помощница Эвана и даже соизволила сдержанно улыбнуться.
Вот только улыбка эта мне со-овсем не понравилась.
Глава 13
Стоим мы с Фиаммой, взаимного недовольства исполненные, разглядываем друг друга так, словно впервые видим, однако восторга от увиденного заранее не испытываем. И, что характерно, взор Фиаммы нет-нет да соскальзывает на злосчастный браслет. Переулок тонет в тумане, густом, точно сметана, мне не надо оборачиваться, чтобы знать, что позади меня собралась плотная мглистая пелена, в которой с внешней стороны при всём желании ничего не разглядишь. Меня тут могут превратить в фарш и размазать красивым ровным слоем по обеим оградам, и никто не заметит моей бесславной кончины.
Да и рассчитывать, что секретарь Эвана просто этак удачно мимо проходила, явно не стоило.
– Что он тебе сделал? – я взмахом указала на кровавые разводы. – Платил мало, замучил сверхурочными?
– Ничего, – пожала плечами Фиамма.
– То есть ничего личного?
– Да.
– Тогда на кой… то есть зачем?
– Ты не понимаешь, – не вопрос, утверждение.
– Я много чего не понимаю, – не стала я отрицать очевидного и извлекла из кармана платья письмо. – Например, почему ты не отравила весточку моей семье.
В блёклых голубых очах мелькнула тень умеренного удивления.
– Я отправила.
– Совершенно случайно забыв указать полис и опустив письмо в ящик для бесплатной корреспонденции по Лилату? Интересно, куда бы оно дошло таким замысловатым образом? Ах да, вероятно, никуда, – скрыть злой сарказм я не потрудилась.
Если уж помирать, то хотя бы предварительно выяснив правду. А там, глядишь, стану духом неупокоённым, найду какого-нибудь медиума доморощенного и стану донимать бедолагу, пока тот не разыщет мою семью и не расскажет им трагическую историю гибели Тессы Эльяни.
– Откуда оно у тебя?
– Нашла в своей комнате.
Фиамма склонила голову набок, окинула меня очередным брезгливо-недоумённым взглядом. Так, пожалуй, горожане среднего класса, но не чрезмерно обеспеченные должны смотреть на бедняка, нежданно-негаданно выигравшего в лотерею. Вроде и сами не бедствуют, но хочется-то большего, а тут этакая уйма деньжищ досталась какому-то голодранцу.
– Что она сделала, чтобы заслужить твоё внимание? – вдруг произнесла секретарша тоскливым, обречённым тоном. – Почему ты выбрал её, а не меня? Я столько лет служила тебе верой и правдой… принадлежала лишь тебе… и что взамен? Ты запер меня здесь, отвернулся от меня… а теперь ещё, словно специально, одариваешь своей милостью чужеземную девчонку?
Э-э… это она о чём?