– Путники разделились на группы и поселились там, где им разрешили. Заклинатели тоже разделились, уйдя каждый со своей группой людей, и использовали крохи прежнего могущества, чтобы использовать местную энергию. На сей раз они, наученные горьким опытом, решили не рисковать и сосредоточили силу не в руках того или иного заклинателя, но в том месте, где жили. Энергия стала накапливаться, собираться, постепенно превращаясь в мощные источники. Люди восстанавливали забытые наполовину знания, перенимали опыт коренного населения, создавали новый уклад. С течением времени местные поняли, что большая часть силы сконцентрировалась в источниках, и многие из них присоединись к людям. Изначально бедные посёлки вскоре обратились большими городами, а затем получили статус полиса – города-страны, – тогда как старые поселения были заброшены или разрушены.
Выходит, духи источников и полисов были здесь с самого начала, просто оказались в подчинении у людей, или же, как говорил Эван, они пришли сюда вместе с людьми?
– Ни то, ни другое. Дух источника – порождение, сплав энергии этого края и тех остатков силы, что принесли заклинатели. Они хранят память о том, что было прежде, здесь и там, пусть и не совсем в том виде, к какому вы привыкли. Они везде в пределах своего города и нигде в частности, зависящие от них полиса принадлежат им, но они ничем не владеют. У них и много имён, и ни одного.
Так, на минуточку, а с кем я тут болтаю? Речь у невидимой собеседницы ровная, складная, на весьма и весьма специфическое изложение мыслей Лилата не похожа.
– Сумеречной долине не понравилось то, во что превратился этот край,однако чем больше проходило времени, тем меньше она могла повлиять на происходящее, – продолжила неизвестная, то ли не услышав моего мысленного вопроса, то ли попросту проигнорировав. – Едва города стали разрастаться, а люди и нелюди собираться вокруг источников, долина ограничила допуск на свою территорию. Она потеряла право старшинства, даже голоса её правителей едва ли учитывались в стремительно изменяющемся мире. В конце концов, долина полностью закрыла свои границы.
Оставив лишь торговый канал и тот с большими ограничениями.
– По сути, долину испокон веков населяли существа, чьи предки были рождены в сумерках, отчего она и получила это своё название, – демоны, тени, подлунные оборотни, те, кого люди называют чудовищами. Клан Арр-Хаши был одним из них.
Прежде неподвижное пространство передо мной вдруг подёрнулось рябью, словно потревоженная водная гладь, поплыло, расходясь в стороны наподобие занавеса, и я увидела нагромождение голых серых скал под сумрачным, затянутым плотными низкими облаками небом, чёрные провалы пещер и тонкие фигурки существ, жмущихся в их сени.
– Их было много – тех, кто вслед за другими жителями края уходил в полиса, порой покидая долину навсегда. Некоторые в силу врождённых способностей чувствовали духов, начинали с ними общаться. Некоторые в поисках выгоды заключали сделки. Некоторые обожествляли, видя в духах воплощение своих богов. Так появились первые искатели из Лилата.
Скалы исчезли, уступив место огромному городу, бессчётной россыпи домов и линиям дорог, геометрическим фигурам промзон и тёмному пятну парка, рассечённого серебряной тесьмой канала. Я словно парила над полисом, раскинувшимся во все стороны, рассматривала открывающийся вид, но даже с высоты птичьего полёта с трудом могла различить границу стен в безмерной дали.
– Вскоре весть об искателях, способных покидать пределы Лилата и возвращаться, разнеслась по всему полису, а после и вышла за его стены. Искатели стали средством, выгодным вложением капитала, но не всякий мог присоединиться к ним. Арр-Хаши смогли и большая и сильная часть клана ушла в Лилат, а меньшая и более слабая осталась в Сумеречной долине.
То есть мужчины отправились на охоту, пока женщины сторожили пещеры и поддерживали огонь.
– Почти. В Лилат уходили и самцы, и самки, и взрослые особи, и едва-едва окрепший молодняк. Сам по себе клан достаточно разобщён, каждый предпочитал держаться обособленно и вместе они собирались лишь в час крайней нужды. Тем не менее, если у самца есть детёныши, то он обязан кормить их и породившую их самку до тех пор, пока молодняк не будет готов вступить во взрослую самостоятельную жизнь, навсегда покинув мать и гнездо. Поэтому самцы, связанные обязательствами перед своими отпрысками, время от времени возвращались в долину. Так было до полного закрытия границ.