Сотрудники «Быстрее ветра» делились на операторов приёма и выдачи, собственно курьеров, офис и обслуживающий персонал в лице давешней уборщицы. Как и говорила Рианн, были тут и люди, и нелюди, и даже два кентавра из тех, кто по разным причинам осел в городе, отказавшись от свободы изумрудных холмов Лайвелли и простора лугов Межграничья. На меня посматривали с удивлением и искреннимнепониманием, откуда я такая взялась, и поэтому я старалась не спускаться на первый этаж без нужды и уж тем более не выходила в зал в часы работы с клиентами. Фиамма торжественно повесила на меня, кажется, все «хвосты», до которых у неё и остальных сотрудников просто не доходили руки. Я вносила в базу номера заказов, перепечатывала написанные от руки отчёты, делала копии, разбирала накладные и ещё какую-то загадочную макулатуру, бегала с поручениями от Фиаммы и поливала офисные растения. Естественно, меня не назначили ни секретарём по вызову, ни настоящей личной помощницей, я стала обычной девочкой на побегушках, но не жаловалась. В конце концов – и я повторяла себе сию мантру нехитрую каждый день, – всё могло быть и хуже.
В десять часов вечера Финис покорно отвозил меня домой. К счастью, уподобляться Фиамме и торчать при начальнике, пока тот не соизволит покинуть кабинет, меня не заставляли и мысль, что у меня теперь есть почти что личный водитель, даже грела немного. Дома мы с Рианн ужинали, затем чаёвничали и беседовали в гостиной, потом расходились по спальням. Письмо родным я написала сразу же и отдала Эвану, как только увидела его вечером следующего после нашего разговора дня. Мужчина забрал сложенный вчетверо лист с самим посланием и бумажку с моим домашним адресом, кивнул рассеянно и ушёл. Я задавила порыв догнать и сподозрением уточнить, правда ли Эван намерен доставить письмо по назначению или это будет сугубо видимость для поддержания моей надежды на вызволение из Лилата. Всё-таки Эван уже столько сделал для меня, и было бы чёрной неблагодарностью считать, будто бы он не выполнит своего обещания.
Поживём – увидим.
Субботу с воскресеньем мне оставили общепринятыми выходными, хотя «Быстрее ветра» работало шесть дней в неделю, а сам Эван, похоже, и вовсе круглосуточно. После того вечера общались мы редко, мало и по необходимости: приветствие, прощание, пара дежурных вопросов. Порой даже возникало нехорошее такое ощущение, словно мужчина позабыл, что я у него живу подневольной гостьей.
И про испытательный срок тоже.
И о судьбе письма моего не упоминал.
Ну а в субботу мы с Рианн, одевшись поприличнее и построже,отправились на ассамблею.
Мероприятие проходило в одном из особняков, принадлежавших семье Лизетты. Покойный свекор её, лорд Дэлгас из Эстры, прослыл при жизни человеком крайне принципиальным, а Эстра хоть и город цветов, поэзии и архитектуры, но шибко принципиальных людей мало где любят и полис высокого искусства не исключение. За свои высказывания против местного городского совета и состоящих в нём лордов Дэлгасу вместе с семьёй пришлось бежать за стены полиса, и он не придумал ничего умнее, кроме как укрыться в обманчиво-надёжных сетях Лилата. И, подобно многим другим наивным «мухам», увяз в паутине невозможности покинуть лилатские стены. Его сын, младший Дэлгас, приехавший в Лилат вместе с родителями, сёстрами и женой, тогда ещё совсем юной Лизеттой, оказался практичнее своего батюшки и, поняв, что в родной полис им уже не вернуться, да и на отцовских принципах здесь далеко не уйдёшь, начал устраивать жизнь на новом месте. Сейчас семье Дэлгас принадлежала сеть магазинов готовой одежды «Дэлла», два салона платьев на заказ в Верхнем городе и несколько цехов по пошиву оной в Нижнем. Супруг Лизетты тоже лет пять как отбыл в воды Вечной реки и леди, и прежде интересовавшаяся делами мужа постольку-поскольку, передала бразды правления бизнесом старшему сыну и окончательно погрузилась в благотворительность, светскую жизнь и маленькие удовольствияличного свойства. А что, вполне себе неплохие занятия на пенсии. Правда, Рианн, рассказавшая мне дорогой о Лизетте, лишь состроила недовольную гримасу в ответ на моё замечание.