Я все понял — кто-то побывал в моей квартире, и Бобо учуял чужой запах. Кто же это был? Быть может, этот верзила Э.К. Симпсон, по кличке Мордастый Гилврэй?
Я внимательно осмотрелся — все вещи, казалось, были на своих местах. Однако меня это не успокоило.
Мне показалось, что я начинаю кое о чем догадываться.
Подозвав Бобо, я обошел квартиру, давая ему обнюхать каждую вещь. Поначалу он не понял, чего я от него хочу, подумал, что я собираюсь с ним играть, и принялся хватать вещи зубами, но вскоре заметил, что я абсолютно серьезен, и пришел в недоумение — зачем я сую ему под нос разные предметы? Тем не менее он их старательно обнюхивал — просто не мог удержаться, чтобы не пустить в дело свой собачий нюх.
Полтора часа ушло у меня на то, чтобы тщательно перебрать все имеющиеся в доме вещи, и наконец меня осенило. У меня была запасная пара тяжелых прогулочных ботинок, которые я еще не успел дать обнюхать Бобо. Их-то я и поднес теперь к собачьему носу.
Вид у пса был самый что ни на есть озадаченный — он никак не мог понять, для чего это нужно. И все же он стал нюхать.
На левый ботинок пес не отреагировал, зато когда в паре дюймов от его носа оказался правый, Бобо вскочил на ноги, оскалился и зарычал.
Теперь я понял, что искал в моем доме неизвестный гость. Может, он даже выносил этот ботинок из квартиры, чтобы оставить где-нибудь отпечаток, способный отправить меня на виселицу, если я не подчинюсь Герману.
Пес схватил зубами башмак и принялся скрести по нему лапой. Отобрав у него ботинок, я еще раз хорошенько осмотрел его, пытаясь найти остатки земли или пятна крови. При моей профессии требуется постоянная бдительность, способность полностью сконцентрироваться на проблеме, умение не упустить ни единой мелочи.
Однако именно пес и помог мне сделать открытие. Он снова схватил ботинок, зажал его между лапами, словно большую кость, вцепился в него зубами и, яростно рванув, оторвал подошву. Под нею, в каблуке, в вырезанном углублении, набитом ватой, лежало три бриллианта. Камешки были не особенно крупные, но все же тянули на кругленькую сумму. Осмотрев их повнимательнее, я пришел к выводу, что они, очевидно, взяты из одного колье. Должно быть, кто-то выковырял их из краденого колье, и теперь достаточно сравнить их с теми, что остались в колье, и вот вам, пожалуйста, — истина налицо.
Зажав между лапами растерзанный ботинок и помахивая хвостом, Бобо с гордым видом улегся на пол и принялся трепать свою добычу.
Глухие удары ботинка по полу заставили меня очнуться, напомнив мне звук шагов по лестнице, и только тогда до меня дошло, что я нахожусь буквально на волосок от того, чтобы схлопотать срок: в руках у меня краденые драгоценности, а за плечами тянущийся через всю страну шлейф криминального прошлого.
Подойдя к окну, я снял одну из штор, открутил ролик, вынул из него пружину, поместил в образовавшуюся полость бриллианты, затолкнул пружину обратно и снова повесил штору. Потом взял три пуговицы, обернул их ватой, запихнул их в каблук и прибил подметку на место. Как бы то ни было, но тот, кто приготовил этот маленький сюрприз Эду Дженкинсу, заплатил за него тремя превосходными бриллиантами.
Не успел я спрятать камешки в надежное место и положить вместо них пуговицы, как раздался стук в дверь. Полиция, вызванная неизвестным доброжелателем, подумал я, но тут же смекнул, что Герман вряд ли захочет использовать эту ловушку сейчас, скорее, прибережет ее на потом как последнее средство. Сначала он попробует действовать по-другому и только в крайнем случае позволит, чтобы полиция арестовала меня за кражу драгоценностей, а уж потом использует свои каналы, чтобы освободить меня в обмен на согласие принять его условия. В своем плане он допустил всего один промах — упустил из виду, что меня невозможно провести.
Придерживая Бобо, я открыл дверь. На пороге стоял одетый в униформу шофер с запиской в руках. Записка была отпечатана на машинке и адресовалась мне:
«Дженкинс, пожалуйста, следуйте за подателем сего туда, где состоялась вчерашняя встреча. Не пожалеете».
— Идите к машине, я скоро спущусь, — сказал я шоферу.
Ну что ж — пусть этот мерзавец заглотнет крючок поглубже, раз уж ему этого так хочется. После того как я нашел бриллианты, мне почему-то стало казаться, что он нарывается на неприятности. Уж не знаю, насколько он был дьяволом, только, если он собирается повесить на меня преступление, пусть побережется. С Эдом Дженкинсом шутки плохи.
Я надел пальто и приказал Бобо лечь в дверях — он то по-своему разберется со всяким, кто попытается проникнуть в мою квартиру. Пистолет я брать не стал, лучше положиться на собственные мозги, так я добьюсь большего. Полиция всегда может арестовать тебя за ношение огнестрельного оружия, но придраться к человеку только за то, что у него хорошо варит котелок, она уж точно не может.