Дождавшись конца фразы, Роджер неожиданно спросил, что это — не музыка ли играет?
Миссис Стреттон машинально согласилась, что да, вероятно, музыка.
— Пора спускаться, — решительно произнес Роджер и устремился к двери.
У входа в зал он отвязался от своей дамы и направился к бару — выпить было необходимо. Там, за непринужденной беседой, он обнаружил Уильямсона и Колина Николсона, который прицепил бумажное жабо к нарядному жилету и изображал в таком виде Уильяма Палмера. Роджер неплохо знал Николсона, дюжего молодого шотландца, в котором футбольный форвард перевешивал заместителя главного редактора, а заядлый рыбак — их обоих, вместе взятых.
— А, Шерингэм, что, сходил проветриться?
— Здорово, Колин, что ты там, пиво пьешь? Там для ценя кружечки не найдется?
— Еще бы! Пиво, кстати, отменное. Да тут и все — первый сорт. Вы ведь знакомы с Уильямсоном, правда? Ты видел, какой у него роскошный наряд? Ну вылитый Криппен, честное слово.
Уильямсон одарил Роджера чуть виноватой, задумчивой усмешкой.
— Вы долго гуляли по крыше, а, Шерингэм?
— Да мне показалось — вечность, — откровенно признал Роджер.
— Она говорила вам, что этой ночью ее поневоле тянет заглянуть в себя?
— Говорила.
— А говорила, что порой ей кажется, что лучше бы покончить со всем этим, если бы только знать легкий способ?
— Было дело.
— И несла ахинею насчет своей чудовищной души?
— Именно что несла ахинею.
— Она сошла с ума, — торжественно изрек Уильямсон. — А теперь очередь за вами.
— Да в чем дело, старик? Эй, слушай, Рональд, спроси этих двоих, что означает вся эта чертовщина?
Рональд Стреттон шествовал к ним. Лицо его украшала широченная ухмылка.
— Эй, Шерингэм, — радостно спросил он, — что ты сделал с моей бедной невесткой? Право, ты меня удивляешь!
— Да ты о чем?
— Она только что сказала мне, что ты заманил ее на крышу и там пытался к ней грубо приставать. Полагаю, не сумела выдумать ничего лучшего, чтобы объяснить, почему вы так скоро вернулись. Она призналась мне, что ты — самый отвратительный мужчина из всех, кого она знает.
— Какого черта! — вспылил взбешенный Роджер.
Глава 3
Убить кое-кого
— Рональд, пойдем станцуем «апаш»! Ну пойдем, Рональд, пожалуйста! Дэвид, Рональд не хочет танцевать со мной «апаш»!
— Неужели, дорогая? Ну ничего, не огорчайся.
— Как это не огорчаться? Я хочу станцевать «апаш»! Рональд, ну ты и свинья!
Все сделали вид, что не замечают Ину Стреттон, стоящую в центре зала.
Время приближалось к часу ночи. Местный контингент, за исключением обоих врачей, отбыл с час тому назад. Вечеринка была в разгаре.
— Ну, Рональд, если ты не желаешь станцевать со мной «апаш», тогда я залезу на стропило! Дэвид, подтолкни меня.
Через всю бальную комнату тянулся мощный дубовый брус — часть конструкции, на которую опирались балки, несущие крышу. Вообще-то это было амплуа Рональда — легко подпрыгнуть, когда ему приходила такая фантазия, и, взлетев на стропило, дразнить оттуда мужскую часть приглашенных — а ну, кому еще не слабо? На сей раз невестка его опередила.
— Что, похлопаем нашей скромнице-гимнастке? — процедил Роджер, наклонясь к Марго Стреттон.
— Нет уж. Ина в очередной раз выделывается. Не обращайте на нее внимания, мистер Шерингэм!
Майк Армстронг молчал.
— Если ее нарочно не замечать, то может показаться подозрительно.
— Понятия не имею, зачем Рональд ее позвал. Я бы — ни за что. Сколько раз я ее тут видела, столько она устраивала спектакли. Понимаю, он хотел видеть Дэвида, и пришлось приглашать и ее. Бедняга Дэвид!
— Он так терпелив!
— Я бы сказала, даже слишком. В том-то и беда. Филип Чалмерс говорит, что Ине надо было выйти за настоящего мужика, который лупил бы ее почем зря. Это единственный способ держать ее в рамках. А Дэвид для нее слишком воспитанный.
Майк Армстронг молчал.
— Вряд ли стоит спрашивать, как вы к ней относитесь, — улыбнулся Роджер.
Краешком глаза он следил, как дама, о которой шла речь, неэстетично корячилась на стропиле. Все, кто был в помещении, сбившись в кучки, о чем-то оживленно болтали, старательно ее не замечая. Лишь многострадальный супруг стоял рядом, готовый поймать ее, если она вдруг оступится.