— Иди сюда, — улыбаясь, поманил он ее в постель.
— Ты чего? — озадаченно спросила она.
— Давай скорее.
— Ты что, заболел? — покрутила она пальцем у виска.
— Ну хватит, слушай! — досадливо сказал он, садясь на диване. — Двадцать минут осталось!
— Да не пойду я к тебе!
— Ты же сама предложила!
— Я?!
— А в ванну зачем пошла? «Подожди, я быстро»…
— Зачем в ванну ходят? Мыться! Я неделю в поезде ехала!
— Ну хватит динамо крутить! — потерял терпение Шайтанов. Он соскочил с дивана и схватил ее за руку. — Я, как дурак, голый лежу, ее жду…
— Лежал бы одетым, как умный! — Славка вырвала руку.
— Ну, знаешь, может, в твоем Урюпинске такие вещи проходят, а здесь нет. — Он грубо обхватил Славку и потащил к дивану.
— Да отвали ты, козел!.. — Она вывернулась, заученным приемом подсекла его и бросила через бедро. Шайтанов с полного роста плашмя грохнулся на пол и замер, выкатив глаза, ловя открытым ртом воздух.
— Больно? — сочувственно спросила Славка. — Извини, я не хотела. Ты просто в другой весовой категории, я на бедре не удержала. Ты выдохни — вот так — и потихоньку вдыхай. Скоро пройдет.
Шайтанов силился сказать что-то.
— Что? — наклонилась Славка.
— Уйди, сука… — просипел он.
Славка пожала плечами, взяла гитару и сумку и открыла дверь. Вернулась, прихватила под мышку плюшевого тигренка и вышла.
Славка вошла за Ларисой в аппаратную звукозаписи, восхищенно оглядела широкий пульт со множеством ползунков и переключателей, пульсирующий разноцветными огнями, и громадные блоки аппаратуры. За пультом сидели звукорежиссер с помощником и тощий композитор с мушкетерской бородкой.
— Ну как? — спросила Лариса. — Уложимся до конца смены?
— Да какое там! — досадливо всплеснул руками режиссер. — Одну строчку полчаса пишем!
— Вы что, спятили тут?
— А что я могу сделать? Сама послушай! — кивнул режиссер на окно в студию.
Славка тоже заглянула через их спины. За толстым двойным стеклом в студии стоял перед микрофоном Влад Бойцов.
— Это Влад, да? — восторженно зашептала она. — Лариса Ивановна, это Влад?..
— Помолчи, — шикнула на нее Лариса.
Режиссер включил фонограмму.
— Не потому ль так часто мы с тобою… — запел Влад.
Режиссер обрубил музыку. Композитор нажал кнопку громкоговорящей связи на пульте:
— Не то, Влад, не то! Ты сразу высоко берешь, а тут с «ре» начинается: не потому ль!..
— Да понял, понял! — Влад нервно поднес ладони к лицу, будто принюхиваясь. — Давай еще раз.
Снова зазвучала музыка.
— Не потому ль так часто…
— Влад, здесь голос по слогам поднимается: не по-то-му ль! Ре-ми-соль! Не по-то-му ль!
Снова музыка.
— Не потому ль… — начал Влад.
— Владик, милый — ре-ми-соль! Это же просто! Не по-то-му ль!
Музыка.
— Не потому ль…
— Владик, ты в ноты можешь попасть? Три ноты! Не по-то-му ль!
— Не потому ль… Не потому ль… Не потому ль… — на разные голоса начал повторять Влад. — Что это за слово — «непотомуль»? — заорал он. — Кто мне объяснит — что такое «непотомуль»?!
— Все, зациклился, — безнадежно сказал композитор.
— Лариса, надо еще полсмены брать, — сказал режиссер. — Это безнадежно.
— Ты у меня дома печатный станок видел? Где я тебе бабок возьму?!
Тяжелая дверь студии распахнулась, появился разъяренный Влад.
— Где этот чертов «непотомуль»? Я ему пасть порву! Ты видел «непотомуля»? А ты?.. А-а, вот он, «непотомуль»! — заметил он Славку, кровожадно схватил ее и легко поднял. — Маленький вредный «непотомуль»! Но симпатичный!
— Ладно, отдохни пока, — вздохнула Лариса. — А ты давай в студию, — кивнула она Славке.
— Прямо сейчас? — растерялась та.
— Нет, концертное платье сперва погладь! Бегом! Время немереных денег стоит!
Славка достала из чехла гитару, вошла в студию и встала перед микрофоном.
— Песня называется «Лес», — объявила она. — Музыка моя на стихи Марины Цветаевой.
— Ого! — сказал Влад. — Она с такой фигурой еще и книжки читает!
— А ты иди ноты учи, последний непотомуль, — ответила Лариса.
Славка запела. Она вдруг изменилась с гитарой в руках, стала необыкновенно серьезной и будто вытянулась вверх.
— Тембр хороший, — сказал режиссер.