Популярная сексология
Деформация чувственности
«Эгоист generation», февраль 2005, рубрика «Испытание чувств»
Чтобы женщины были сексуальнее, древние китайцы деформировали им ступни. Безногая женщина не отвлекается на внешний мир. Все, на что она способна — это секс. Секс для такой женщины — мир. Щадящая альтернатива китайским пыткам — мои статьи. В моих статьях как в мире безногой женщины нет ничего, кроме секса. И вынести из моих статей ничего, кроме секса, нельзя.
Вторая причина того, что меня никогда не тестировали на чернильных пятнах, заключается в том, что результаты теста понятны и так. Настоящего маньяка видно издалека. В любом чернильном пятне, которые предлагает для интерпретации Роршах, маньяк найдет очертания своей мании. Маниакальному обжоре пятна покажутся похожими на еду: жареных куриц с растопыренными лапками, лохматые спагетти и бесформенные гамбургеры. Если страсти у человека нет, чернильные пятна напомнят ему разный сброд. По этому сброду, считал Роршах, можно судить о наклонностях человека. Что касается меня, мои наклонности очевидны. В каждом пятне мне будут мерещиться люди, занимающиеся любовью. Моя мания переходит границы, которые имел в виду скромный Роршах. Не только абстрактные, но и конкретные вещи, все до одной, кажутся мне сексуальными. Несправедливо думать, что я испорчена. Я невинна как древний человек, который в любом явлении природы видел секс между Небом и Землей. Языческая картина мира представляет собой совокупление мужского и женского. Эта мысль, безусловно, принадлежит не мне, однако, я ношусь с этой мыслью как Леда с гиацинтовым яйцом.
Карл Юнг однажды написал Зигмунду Фрейду письмо. «Дорогой господин профессор, мы подчиним себе и оккультизм! Это можно сделать, опираясь на теорию либидо. Я сейчас приглядываюсь к астрологии, без знания которой вряд ли можно разобраться в мифологии. Позвольте мне поскитаться в этих бесконечных пространствах и не тревожьтесь за меня. Я вернусь с богатой добычей, которая поможет лучше узнать человеческую душу!» Нечего говорить, Фрейд за Юнга тревожился. Как в милой песенке про ангелочков и боженьку. «Вымыты, ухожены ласковым папашей, ангелочки толстые крылышками машут. Мах-мах, мах-мах, отпусти на землю, мах-мах, мах-мах, мы не потеряемся. Дьявол с вами, детки, летите, если хочется, только уж наденьте на шею колокольчики. Дзынь-дзынь, дзынь-дзынь, боженька, мы тут, дзынь-дзынь, дзынь-дзынь, мы не потерялись».
Хотя добыча Юнга, безусловно, оказалась богатой, бесспорно и то, что он потерялся. Блудный сын не вернулся к своему отцу, а издал через два года «Метаморфозы и символы либидо», в которых от фрейдовской теории не осталось следа. Когда оккультизм, который Юнг загорелся себе подчинить, не захотел влезать в рамки психоанализа, Юнг, не долго думая, плюнул на психоанализ. Юнг даже обрадовался в глубине души, что оккультизм в теорию Фрейда не запихивался. Папаша, таким образом, со своей теорией отдыхал, а сын, напротив, становился значительнее. Юнгу было плевать, что только узкие рамки отличают стройную концепцию от бессвязных рассуждений. Предложив считать либидо не конкретной энергией секса, а абстрактной энергией жизни, он поимел сразу двух зайцев. Древний оккультизм и модный психоанализ. Юнг, правда, так никогда и не объяснил, что такое это его либидо. Ему было жаль оставлять другим даже клочка «бесконечного пространства», в котором он скитался. Поэтому рамки теории либидо расширялись и расширялись, пока не исчезли совсем.
«Я должен одурманить себя магическими ароматами, — писал Юнг Фрейду, — чтобы увидеть, какие тайны скрываются в безднах бессознательного». Книги Юнга представляют собой дневники европейского туриста, путешествующего по древним капищам. Турист смотрит по сторонам, удивляется, вдыхает наркотические пары, и чем больше погружается в транс, тем туманнее становятся его гипотезы и яснее понимание того, что энергия жизни — мистическая тайна. Сходив туда, сам не зная куда, Юнг принес то, сам не зная, что.
Это неизвестно что, принесенное Юнгом, тем не менее, вызвало в современных ему народных массах большое облегчение. На черта-дьявола эти массы были согласны, лишь бы их избавили от Фрейда. Дьявол не вламывается к человеку в дом, чтобы насильно заключить договор о продаже души. Фрейд вломился в тысячи домов, чтобы навязать людям культ секса. Он подчеркивал сексуальную сущность жизненной энергии и категорически отвергал любые попытки разделить понятия либидо и сексуальности. Возмущенное противодействие масс Фрейд считал реакцией, подтверждающей точность его открытия. «То, что своими новшествами Вы уменьшаете противодействие, — писал он Юнгу, — Вам вряд ли стоит ставить себе в заслугу, ведь известно, что чем дальше Вы отдаляетесь от новаторских открытий психоанализа, тем громче аплодисменты, тем меньше сопротивление».
Перед употреблением — встряхивать
Представьте, что у вас антипатия к Некто. Вы считаете Некто грубым и отталкивающим типом. При этом вы регулярно ищете свиданий с этим Некто, ваши навязчивые мысли обращены к нему. Отвращение и влечение доводят вас до безумия. Когда психиатр предлагает вам пересмотреть ваше отношение и признать Некто кумиром, вы бросаетесь на психиатра с кулаками. Этот Некто — секс. Из века в век к сексу сохраняется неадекватное и невротичное отношение. Невроз — это борьба, в которой человек не может одержать победу. Целые века яростного пуританства не снижали сексуальную зависимость, а превращали ее в одержимость. Люди знают, что сексуальность непобедима, но продолжают ей сопротивляться. Им кажется, что секс — это чудовище, которое поглотит их, едва они расслабятся и перестанут держать оборону.
Раз в год в столицу острова Крит — Кносс из Афин привозили тринадцать юношей в жертву кровожадному Минотавру — Астерию, чудовищу с бычьей головой. Тринадцать — число лунных месяцев в году, которое в средние века стало называться «чертовой дюжиной», проклятой как все женское. Раз в лунный месяц Минотавр должен был окропить кровью алтарь матери-богини. Этот ритуал символизировал менструальное кровотечение, которое способствует обновлению яйцеклетки каждые двадцать восемь дней. Ариадна, которая знала секретный план лабиринта — имя нарицательное. Так назывались жрицы Луны. Лабиринт был схемой ритуального танца, выложенным на земле из камней. Указания о танце-лабиринте есть у Плиния в «Естественной истории», у Еврипида в «Андромахе». Гомер в «Илиаде» называет кносский лабиринт «хороводом».
Хороводы, популярные на Руси — свадебный ритуал, смысл которого заключается в том, что жених должен прорваться к своей невесте, вокруг которой вертятся сложные кольца девичьего хоровода, чтобы поцеловать ее (ритуально оплодотворить). Символично вырождение русского хоровода от сложного лабиринта до простого круга. Вырождение характеризует замену матриархальной психологии на патриархальную. Матриархальный культ чувственности заменяется патриархальным культом силы. Оплодотворение при патриархате происходит насильственным путем. Невесту похищают и насилуют (и ритуально, и фактически). В развитых культурах физическое подавление сменяет финансовое, однако суть насилия остается. На смену матриархальному танцу-лабиринту вокруг невесты приходит хоровод-круг в центре которого совершается ритуальное оплодотворение — свадебный поцелуй. Участники хоровода не только не мешают жениху, они кричат «горько», поощряя его к совокуплению. Матриархальную невесту силой не возьмешь. Финансовой власти у жениха нет, потому что власть и имущество принадлежат женщинам рода. Мужчина получает право на отцовство, если ему удается вызвать в женщине желание, то есть разгадать загадку ее природы. Именно это символизирует ритуальный танец-лабиринт. В русских сказках герой отгадывает три загадки, чтобы получить в жены царевну.
Если мужчина вошел в лабиринт, но заблудился, его съедает свирепый Минотавр. Неоплодотворенная яйцеклетка плотоядно омывается кровью. Когда миф говорит о том, что Тесей соблазнил Ариадну, а она дала ему волшебный меч и нить для выхода из лабиринта, имеется в виду следующее. Нить Ариадны Тесей, обученный матерью, нащупал сам и цепко за нее ухватился. Загадочная Ариадна сразу сделалась доступной как любая возбужденная женщина. Тогда Тесей, не будь дурак, вынул свое орудие, и Ариадне это орудие показалось просто волшебным. Так Тесей совершил ритуальное убийство Минотавра (смерти), то есть оплодотворение царицы Крита.