Одним из частных примеров запрограммированности сексуального поведения может служить поцелуй. Большая часть мира целует губы полового партнера, воспринимая этот свой жест как инстинктивный, возникающий сам собой изнутри сексуального влечения. При этом в мире есть народы, которым целовать губы просто не приходит в голову. Таким образом, нужно четко понимать, что изнутри сексуального влечения людей рождается лишь то, что заложено в сексуальную программу общества плюс небольшие индивидуальные поправки (специфические вкусы и извращения) в амплитуде допущенной, пусть и негласно, той же самой программой вариативности.
Сложность сексуальной жизни современных мужчин заключается в том, что они живут в период глобального разлома стереотипов. К стереотипам нельзя относиться презрительно. Избавиться от стереотипов невозможно, это означало бы избавление от представлений, понятий и языка, стереотипы можно лишь изменять. На глубоком уровне стереотип — это архетип — символ, управляющий основными функциями. Когда внешние и более подвижные, социальные стереотипы ломаются, это ведет не к изменению архетипов, так как они бессознательны, прочны и инертны, а к дисбалансу. Упрощенно выражаясь, сексуальность мужчины имеет некий фундамент, а ему навязывается роль, не соответствующая этому фундаменту. Изменение архетипов происходит куда медленнее, чем ломка стереотипов, и требует смены многих и многих поколений. Для того, чтобы сексуальная функция выполнялась полноценно, необходимо совпадение культурных архетипов, социальных стереотипов и индивидуальных вкусов личности. Если этого не происходит, здоровый мужчина страдает еще больше, чем фетишист, имеющий страсть к «еще мокрому, свежевыстиранному переднику» (знаменитый пример из сексопатологии Краффт-Эбинга). Фетишисты, по крайней мере, знают, чего хотят, хотя, возможно, и стесняются своих вкусов. Здоровые мужчины, рожденные в период глобального разлома, хотят женщин, но не таких и не так, а каких и как не понимают. Их новые стереотипы не мешают им влюбляться в волевых и властных женщинами. А старые архетипы мешают почувствовать себя рядом с такими женщинами настоящими мужчинами и обрекают такой союз на неудачу.
Понять язык архетипов на том уровне, чтобы увидеть проблему, несложно. Весь символический ряд, относящийся к архетипу мужественности, все глубинные ассоциации, заставляют мужчину считать, что М (мужественность) — это сила, инициатива, власть. Изменить этот архетип сложно, да и не нужно. Можно и нужно наладить связь этого архетипа с новым стереотипом. Новый стереотип еще не сложился полностью, однако, у него есть вполне явные черты. Если раньше стереотип Ж (женственность) совпадал с архетипом Ж и создавал гармоничную половинку архетипу М, теперь они находятся в разладе. Старый стереотип Ж, совпадающий с архетипом Ж, означал женственность как слабость, пассивность, подчинение. Это была гармоничная модель М и Ж, но она более нежизнеспособна. Очевидно, что для эволюции человеческого вида на определенном этапе стало насущной необходимостью включение человеческой самки в социальный процесс. Чтобы не останавливаться на этом подробно, поверим в разумность эволюционных изменений, и не будем сопротивляться естественному ходу истории, дабы «не пытаться остановить грудью течение реки» (древнекитайская мудрость). Ничто в природе не замирает на месте. Наша задача лишь делать переходный период менее травмирующим.
Прежде всего мужчине следует не угнетать и не мучить себя самокритикой и завышенными требованиями. Было бы полезно разделить наконец сексуальную функцию и пресловутое «мужское достоинство». Достоинство мужчины в силе и красоте его личности, духовном развитии и общественных заслугах. Отличный секс не является его мужским долгом, а выражает всего лишь гармонию в паре. В этой гармонии принимают участие двое, которые, к тому же, лишь частично принадлежат себе, то есть своему сознанию, а в основном социуму, то есть полуосознанным стереотипам, и культуре, то есть бессознательным архетипам. Правильно поступают мужчины, обвиняющие в сексуальной дисгармонии не только себя, но и женщин. Еще более справедливым было бы понимание, что вина женщин бессознательна и вызвана изменением женской роли в обществе. Женщина не меньше мужчины страдает от смены стереотипов. Ее сексуальность, как и мужская, имеющая фундаментом старые архетипы М и Ж, ждет от мужчины активного завоевания, страстного желания присвоить ее и беречь как драгоценную собственность. А новая социальная роль требует от нее собственной позиции и реализации амбиций. Как можно завоевать, присвоить и беречь существо, которое позиционирует себя как независимую личность и несгибаемого воина? Только подавив. Но женщина не просто изо всех сил сопротивляется подавлению. Даже если она подчинится, в системе новых стереотипов она не сумеет чувствовать себя счастливой, не сможет наслаждаться. Ее сексуальное удовольствие будет омрачаться ощущениями личной нереализованности. Если раньше такие понятия в отношении женщин просто не существовали, никого не мучили и никому не приходили в голову, теперь они не просто есть, они прочно укоренились, и спрятаться от них невозможно.
Даже уехав в ортодоксальную мусульманскую страну, женщина будет страдать от подавления. Она должна была бы вырасти в той культуре, тогда ее стереотипы сложились бы иначе. Более того. Стереотипы современного европейского мужчины не влекут его к покорной женщине со стертой личностью. У него могут возникать такие импульсы, исходящие от системы архетипов, но его стереотип уже иной и диктует другие идеалы. В понятие мужчин о женской привлекательности давно уже вошел сильный характер, ум и талант. Но такая женщина уже не способна отдаться мужчине полностью и наслаждаться своей принадлежностью, а мужчина, понимая невозможность этого, перестает на это претендовать. Одновременно сексуальность женщины жаждет именно отдаться и ждет от мужчины инициативы и целенаправленной страсти. Но любое стремление должно иметь разумную цель, иначе для него просто не будет стимула и оно не возникнет. Ни один человек не захочет прыгнуть через радугу. Можно страстно захотеть прыгнуть через забор, пусть даже через самый высокий, но все же забор.
В результате описанного разброда и шатания, отношения мужчин и женщин превратились в клубок противоречий. Женщины хотят того, незнамо чего, мужчины идут туда, незнамо куда. Женщина ждет от мужчины взаимоисключающих вещей. Мужчина ждет взаимоисключающих вещей от женщины. Женщина хочет, чтобы мужчина был властным, но покладистым, активным, но отдающим инициативу ей, жестким, но мягким, волевым, но чувствительным. Того же самого хотят от женщин мужчины. Те и другие ждут друг от друга сексуальных стимулов, ни те, ни другие не могут их обеспечить. И как плач Ярославны о князе, а точнее как стон некрасовских бурлаков о своей долюшке, отовсюду слышится женский вой: «Перевелись настоящие мужики!» Да не перевелись, девочки. Посмотрите лучше на себя. Вы-то на кого похожи?
Параллельные миры
«Эгоист generation», май 2006, рубрика «Другое я»
Результат эксперимента зависит от взгляда наблюдателя — факт в физике известный. Буквально это означает, что окружающий мир можно изменить взглядом. Как эта привлекательная теория выглядит на практике, рассмотрим в разрезе. Возьмем трех условных женщин, возьмем в смысле семантического приема, и заглянем в их головы, заглянем точно таким же образом, как и возьмем. Пусть эти женщины живут в одной местности, в одно и то же время, но по-разному смотрят, к примеру, на любовь, из-за чего их личная жизнь будет протекать в параллельных, совершенно не похожих друг на друга мирах.