«Будь другом, расскажи, — просят знакомые мужчины. — Как вызвать в женщине страсть такой силы, чтобы она на коленях ползала и умоляла с ней переспать?». Чур вас, мальчики! Существо, которое рождается в подобном случае еще опаснее, чем вепрь.
Сексуально разбуженный мужчина лишается тормозов и набрасывается на женщину так, будто хочет ее морально уничтожить. Если женщина имеет кое-какие навыки, она не пострадает от этой агрессии, обратив мужскую страсть в мирное русло. Страсть, которую мужчина пробудил в женщине, в мирное русло не направишь. Нет подходящего русла для женской страсти, потому что не женское это дело, между нами говоря, — страсть.
Если женщине сделать потихоньку инъекцию мужских половых гормонов — очень страстной станет эта женщина, очень сексуально активной. Стоит показать такой женщине какую-нибудь ерунду, типа мужского пениса, она прямо с ума начнет сходить, умоляя, чтобы ей разрешили взять это с собой.
Я не спорю, некоторым девушкам как будто к лицу сексуальная активность, похоть в глазах и агрессивные телодвижения, однако, девушки, честно говоря, устроены так странно, что им какая только гадость ни к лицу. Тот, кто имел возможность наблюдать девушек, лежащих в гробу, не посмеет со мной не согласится, что даже трупная бледность и потусторонняя задумчивость придают женскому лицу дополнительное очарование.
Вот совет, который я, как человек грамотный в этой области сверх меры (и от скромности не страдающий), от всей души хотела бы дать мужчинам. Ни в коем случае не старайтесь разжечь в женщине страсть. Если же разжечь очень хочется, прямо неймется, обязательно мучайте эту женщину, едва она воспламенится. Если вам не удается погасить в женщине страсть ни оскорбительными словами, ни жестокими поступками, бросайте такую подружку, пока страсть не разрушила ее личность окончательно. Только наивным господам кажется, что дама без личности — предмет симпатичный и полезный в хозяйстве. Жить на границе сингулярности, то есть по соседству с черной дырой опасно для жизни.
Эта опасность столь велика, что, даже не зная ничего о черных дырах, мужчины испокон веков, подчиняясь инстинкту самосохранения, моментально отдаляются или даже убегают от женщин, охваченных страстью. Некоторые, однако, терзаются потом раскаянием и чувством вины. Не терзайтесь, господа. Вы спасаетесь сами и спасаетесь бедняжек от гибели.
В том случае, если брошенная женщина наотрез отказалась без вас жить и откинула вам назло свои глупые ласты, необходимо понимать, что эта женщина погибла еще до того, как вы ее бросили, а после вашего ухода поставила в своем дневнике логичную точку.
Когда Эфра — царица Арголиды решила не бросать со скалы своего новорожденного сына Тесея (скала в то время носила уже чисто ритуальный характер, детей мужского пола матриархальные жрицы не убивали, а отдавали в другие семьи), ее действия руководствовались не материнским инстинктом. Напротив. Эфра плакала над младенцем, прося прощения за безрадостную долю, которую уготовила ему. Благодаря решению матери, Тесей вынужден был стать жертвой, но не ритуальной, а действительной.
Как верховная жрица, Эфра прекрасно понимала, что сила мужчины в любви к женщине. Решив воспитать женоненавистника, Эфра знала, что Тесей будет страдать ради миссии, которую она ему навязала. Миссией Тесея было объединение Аттики, что он с успехом и выполнил, после чего был отправлен в Аид, то есть в ад. На хрен далась Эфре эта объединенная Аттика, мы обсуждать не будем. Паникершей, наверно, была мамаша, и боялась угрозы со стороны патриархальных варварских племен.
Чтобы объединить эту самую Аттику, Тесею требовалось не много, не мало, подчинить себе нескольких цариц, которые соединять свои государства по доброй воле естественно не хотели. Эфра научила Тесея порабощению жриц, и я открываю секреты этого порабощения отнюдь не для того, чтобы мужчины ими воспользовались. Во-первых, женщины сейчас такие темные в сексуальном плане, неразвитые и такие не жрицы, что с превеликим удовольствием покоряются мужчинам, которым до Тесея чрезвычайно далеко. Во-вторых, узнав механизм, с помощью которого мужчины порабощают и губят женщин, самые умные из женщин, возможно, постараются избежать гибели, чем окажут огромную услугу себе, мужчинам и получающимся иногда от общения с ними детям.
«Мальчик мой. Оливковая косточка, брошенная мною в Стикс. Мой бледный асфоделовый веночек, — говорила сыну Эфра. — Все в природе проистекает от мужского к женскому. Обратного течения нет. Мужчина — источник, женщина — раковина, которая наполняется тем, что проистекает от мужчины. Чем больше мужчина отдает женщине, тем сильнее его источник. Это знал Геракл, черпавший в рабстве у царицы Омфалы силы для новых подвигов. Это знал Парис, который из даров трех богинь выбрал не власть и не славу, а Елену Прекрасную. Тебе не суждено любить троянскую Елену как Парису, хотя именно тебе она отдаст свою девственность. Ты откусишь божественный плод и выплюнешь его, истекая голодной слюной. Видят боги, нет участи несчастнее, чем твоя! Ты будешь держать в объятьях Ариадну, жемчужину такой величины, что твой отец Посейдон содрогнется, когда ты бросишь эту жемчужину Дионису. Твоей женой станет Медея, величайшая из волшебниц, на которой сама Афродита заплетет в брачную ночь свой пояс. Страсть будет рвать тебя как тысяча вакханок Орфея, но ни единой капли не прольется в перламутровое лоно колдуньи. Царица амазонок Антиопа окажется хитрейшей. Она притворится тенью, а когда уснет твоя бдительность, предстанет перед тобой во всем своем блеске. В тот момент, когда любовь к Антиопе скрутит тебя, твоя рука вонзит в нее кинжал, чтобы кровью остудить восставшую плоть. Истерзанный проклятой борьбою, ты обретешь вечный покой на груди Персефоны — царицы Аида, единственной женщины, холодное лоно которой ты не отвергнешь и альков которой не покинешь. Бледный Гадес будет наблюдать из-за ширмы те ласки, которыми ты одаришь его жену, и улыбаться порочным ртом…»
Вот это вот последнее, про порочный рот Гадеса, мне и самой понравилось. Что ни говори, умею я написать так, что самый разнузданный из маньяков почувствует себя мальчиком. На самом деле, мои юные друзья, я не такая. Я жду трамвая. Я прошу мужчин мучить страстно влюбленных в них женщин не потому, что возбуждаюсь от этих зловещих картин. Во всяком случае, не только поэтому. Белые плети рук, привязанные к батарее центрального отопления. Гранатовые бусинки крови на вздрагивающих женских лопатках. Льняные локоны, намотанные на загорелое мужское запястье. И быстрый как жало тропической змеи! Порывистый как язык инквизиторского костра! Хлыст, целующий… Целующий… Ну, в общем, дурочку эту и целующий, одним словом.
То, что открыла сыну Эфра, в далеком от первоисточника варианте пересказал Платон. Платон не был матриархальной жрицей, и ни одной такой жрицы, скорее всего, в лицо не видал. К его времени с легкой руки Тесея (пусть земля ему будет пухом, а ложе Гадеса — колыбелью) уцелевшие эти голубушки стали прятаться от мужчин как тараканы, выжившие родственники динозавров, от веника. Благодаря этому, у Платона вместо сокровенного предания о разделении полов получилась клюква о половинках. Согласно Платону, идеальные люди многоруки и многоноги, получаются от встречи мужчин и женщин, и имеют три пола женско-мужской, женско-женский и мужеско… короче, пол, состоящий из двух мужчин.
Платон не случайно предпочитал мальчиков, считая женскую привычку рожать детей обременительной для божественной любви. Создание пары не зависит от половых органов, а зависит от активизации сексуальных центров, которых в каждом человеке два: мужской и женский, активный и пассивный. Возбуждение мужского, активного центра женщины вызывает в ней страсть. Мужчина может забавляться и гордится страстью женщины, однако, если его женский центр спит, он не способен принять ни капли любви. Женщина, страсть которой не принимают, может почувствовать раздражение и успокоиться на какое-то время. Это лучший из вариантов. Куда чаще женщина находит извращенную форму для любви. Она начинает получать удовольствие от мазохизма. Самолюбие кажется ей препятствием для экстаза. Уничтожив самолюбие, женщина (к этому моменту уже полоумная), принимается за остальные преграды, пока не разрушает свою личность целиком.