Православие и естествознание
Следует подчеркнуть, что в гонениях на науку и ученых от своих западных собратьев не отставали и православные церковники на Руси. Сейчас они любят обвинять католиков и протестантов в выступлениях против научного знания, а себя представляют чуть ли не единственными наследниками и продолжателями научных и культурных достижений древности. Между тем и в данном случае исторические факты свидетельствуют об обратном.
В Московской Руси, например, духовенство боролось с учеными и наукой вполне «западными» способами — кострами, пытками, травлей естествоиспытателей и изобретателей, сожжением научной литературы. «Не чти много книг, да не в ересь падеши», — говорили православные церковники. По их подстрекательству была разгромлена в 1568 году первая русская типография.
Стоглавый собор русской церкви 1551 г. запретил заниматься многими науками, включая астрономию, которую православные богословы отнесли к числу «составов и мудростей еретических». Защитники религии в России, как и их коллеги на Западе, всеми мерами старались не допустить распространения идей Коперника.
Религиозные фанатики сжигали врачей, отрубали им головы по обвинению в сношениях с «нечистой силой». «Аще бог пошлет на кого болезнь или какую скорбь, — поучали православные церковники, — ино (тогда) врачеватися божьей милостью, да слезами, да молитвою, да постом, да милостынею к нищим, да истинным покаянием». На основании таких «рецептов» верующие, поощряемые духовенством, упорно сопротивлялись осуществлению самых элементарных медицинских требований.
В XVI веке, при Иване Грозном, некий «смерд Никитка» соорудил летательный аппарат. Демонстрация его в присутствии самого царя прошла успешно. Однако в дело вмешалось духовенство. Смельчаку было объявлено: «Человек — не птица, крыльев не имат… аще же приставит себе аки крылья деревянные, противу естества творит. То не божье дело, а от нечистой силы». А вслед за оценкой был вынесен и приговор: «За сие содружество с нечистой силою отрубить выдумщику голову. Тело окаянного пса смердящего бросить свиньям на съедение. А выдумку, аки дьявольской помощью снаряженную, после божественной литургии огнем сжечь».
Выступления против всякой хоть сколько-нибудь творческой мысли, запрещение научных книг духовной цензурой с последующим их уничтожением, травля передовых ученых — все это продолжалось вплоть до Великой Октябрьской революции. Православные церковники требовали сожжения трудов М. В. Ломоносова, преследовали русских дарвинистов, организовывали кампании против И. М. Сеченова, И. И. Мечникова, Д. И. Менделеева, К. А. Тимирязева, И. В. Мичурина. В архивах можно найти немало доносов духовных лиц на В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова и других прогрессивных деятелей. Сам обер-прокурор святейшего синода Победоносцев объявил вредными блестящие сочинения Д. И. Писарева. Издание антирелигиозной литературы наказывалось в уголовном порядке. А о марксистских книгах (даже выпущенных легально) православные церковники неизменно отзывались с бешеной ненавистью, выступая (вкупе с жандармерией) против идей Маркса, Энгельса, Ленина и их единомышленников.
2. ИЗМЕНЕНИЕ ТАКТИКИ ЦЕРКОВНИКОВ
Крах мифа о единстве религии и науки
Таким образом, созданный нынешними проповедниками религии миф о единстве религии и науки в прошлом, об отсутствии многовековой постоянной борьбы между ними лопается при первом же к нему прикосновении, как мыльный пузырь. Буквально тысячи и тысячи исторических фактов (из которых мы привели лишь весьма малую часть) свидетельствуют, что гонения духовенства на научную мысль отнюдь не были плодом печальных случайностей или досадных недоразумений. Исследования и открытия ученых противоречат «священному писанию», подрывают его авторитет в глазах верующих, ставят под сомнение религиозные догмы и в конце концов приводят к их отрицанию. Немудрено, что на протяжении многих столетий церковники всех вероисповеданий и направлений неизменно проводили вполне определенную линию в отношении научно-технического прогресса. Эта линия была направлена на уничтожение научного знания и, во всяком случае, на максимальное его ограничение и безусловное подчинение религии. И потому история (конечно, действительная, а не выдуманная богословами) не знает такой отрасли науки, крупного научного открытия или технического изобретения, которые так или иначе не вызывали бы недовольства и сопротивления церковников, стремления «закрыть» научные истины или исказить их и обесценить в глазах верующих.