- Я оделась, Дим. Можешь выходить.
- Хорошо, - после чего я медленно стал подплывать к берегу. Она сидела на пледе спиной ко мне, все так же в одной рубашке и нижнем белье. Я заметил, как блекло-желтая рубашка прилипла от влаги к ее обнаженной спине. В этот момент мне захотелось ее снять, но тут же отбросил эту затею, выходя из воды.
Одевшись, я сел рядом с ней. Из всех вещей я надел только нижнее белье. Порыскав в кармане, я достал сигарету, после чего медленно стал делать затяг за затягом, лежа на спине. Взгляд мой был устремлен на ветви деревьев, где я приметил большого, как мне показалось, паука. Он плел паутину где-то на верхних ветвях, не спеша перебирая своими лапками. Еще большей неожиданностью для меня стало действие Виктории: она легла на меня и я почувствовал мокрую голову на своем животе.
- О чем думаешь, Дим? - спросила она. Голос ее прошелся вибрацией по моему телу.
- О том, что иногда стоит преодолевать сомнительность, давая месту действиям.
Виктория повернула голову в мою сторону, показывая мне улыбку в знак одобрения моим словам.
- Стоит только раз переступить порог сомнений, как ты становишься совершенно иным человеком, - произнесла она.
- Да...в этом есть своя доля правды.
Дальше мы лежали в тишине, слыша, как вдалеке что-то стрекотало в кустах. Проявив немного наглости, я начал гладить ее волосы в тот момент, как она легкими движениями старалась ее подставить под мою ладонь.
- Как давно у тебя не было девушки, Дим?
Это, пожалуй, был один из немногих вопросов, на который я старался не давать ответ. Предыдущая пассия являлась для меня многим, если не всем. Но со временем она начала черстветь и в конце концов все кончилось довольно печально. Приедаемость отношений всегда губит зачатки хорошего продолжения. В особенности, если все стоит на месте. Так вышло и у меня: сначала романтика, симпатия, затем любовь и преданность...А далее утопия. Причем в том изощренном виде, которой я не хотел видеть. Но время расставило все на свои места и теперь я не вспоминал о произошедшем.
- Если я забыл ее внешность, стало быть, это было очень давно - сухо ответил я, стараясь вспомнить хоть какие-то черты лица. Но тщетно: передо мной вставал образ, точно во сне, где я не видел человека, но наверняка знал, с кем говорю или стою рядом.
- Из-за чего вы расстались?
- Все до банального просто: потеряли интерес друг к другу.
- Это было единственной причиной?
- Скорее да, чем нет. Любые отношения, будь то самые идеальные, требуют к себе внимания. В частности терпение и работу над ними. Иначе ваша идиллия начинает рваться, подобно перетянутой струне, которая вот-вот, да лопнет. Так оно, собственно, и вышло.
- Тогда зачем было встречаться, зная исход?
Вопрос этот радовал меня и огорчал одновременно. Ты знакомишься с девушкой, начинаешь общаться и, в зависимости от обоюдного интереса, идешь дальше. В конце концов на обработанной земле прорастает и хороший урожай. В моем же случае вышло иначе: я просто этого захотел, заведомо зная, что потерплю рано или поздно то, что называют фиаско. До сих пор я не мог понять и простить себя за то, что мучил как ее, так и себя.
- Опыт, Виктория. Каким бы он ни был, но он есть. Самое главное, что он дал свои плоды. Однако, я также понимаю, что время, проведенное с ней, прошло впустую отчасти.
- Ты не похож на тех, кто станет ходить по юбкам, Дим.
- Я не совсем понимаю, к чему это сказано, Вик.
- Ты встречался с той, что легко далась, но при этом ты не моногамен... Что же это, посыл доброй воли?
- Может быть, - ответил неуверенно я.
- Сколько вы встречались?
- Около двух-трех лет. Мы еще прерывали отношения.
- Расставались?
- Занимались самокопанием. Точнее, делал это больше я, поскольку она в свою очередь не чувствовала разрыва. Для нее это слишком легко прошло. Я бы сказал, что ей было не до меня в какие-то моменты времени.
- Измена?
- Я бы сразу ушел, узнав об этом.
- Тогда что стало причиной ее безразличия к отношениям? Может, она что-то скрывала?
- Может быть, Вик...Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос, не зная конкретики. Она на то время была ветрена в своих мыслях и поступках. И не было измен, - отметил я, - безмятежность духа, но не тела.