Доведя Викторию до участка, я остановился с ней возле калитки, к которой она прислонилась. Прижав ее, мы стали целоваться, пока на улице никого не было. Только когда из будки сторожа, что находилась неподалеку, я услышал открывающуюся дверь, неохотно отпустил ее губы.
- Ты точно не хочешь остаться? - спросила она у меня, ведя пальчиком вдоль по телу.
- Пожалуй, вернусь на участок, - сухо ответил я, - Если бы не работа, то из твоей постели мы бы не вышли до полудня, если не ужина, - после чего она прикусила нижнюю губу, читая в моих словах жаркое продолжение столь прекрасного вечера.
- Ну хорошо. Уговорил, - после чего она открыла калитку и, бросившись вновь на меня, стала целоваться. Ухватив ее за талию, я прижал ее к себе, чувствуя ее тело, ее жадно стучащее сердце, стремительно набиравшее обороты.
- Приходи, как освободишься. Я буду ждать тебя - проговорила она, все также сбиваясь дыханием. После чего она медленно закрыла за собой калитку, продолжая смотреть на меня. Просунув ей руку сквозь решетку, мы сплелись пальцами, которые также плавно разминулись, на чем и кончилась наша прогулка. Я шел вдоль улицы с диким трепетом внутри. Мои руки тряслись от счастья, что сигарета невольно гуляла в пальцах. Проходя мимо будки сторожа, тот спросил у меня сигарету. Он сидел на лестнице, ведущей в будку. Старческая, но сильная рука ловко вставила сигарету меж зубов, после чего он стал чиркать спичками, отбрасывая искры вокруг лица. Наконец, прикурив, он выпустил дым изо рта, продолжая смотреть мне вслед.
- Молодежь...- проговорил про себя старик, теребя свой осеребрившийся ус.
Я же, завернув на свою улицу, вновь побрел, все также шурша щебнем под ногами. В голове творился хаос от алкоголя и Виктории: Егермейстер выводился из организма не спеша, давая перед глазами отчетливую картинку прекрасного образа, засевший надолго в моей голове.
***
Глеб вернулся на участок во втором часу. Я внезапно пробудился не то от него, не то ото сна, который заставил раскрыть глаза. Слушая, как Глеб поднимался на второй этаж, я перелег на спину, вспоминая свой сон: в нем я шел по сумеречному лесу, по избитой дорожке, из-под которой буквально на каждом шагу вылезали корни, достигая полуметра ввысь. Минуя их, я невольно шел рысцой, все по-прежнему идя куда-то вперед, не имея представления, зачем. Чем дальше ноги вели меня, тем больше сгущались деревья, образуя стены по обе стороны тропы. Поняв, что обратно идти нет смысла, я стремглав направился вперед, спотыкаясь о корни и цепляясь за ветки. В конце концов, желание выбраться из давящего со всех сторон леса взяло вверх, и через какое-то время я оказался на поле. Оно появилось также внезапно перед глазами, как тот парень, что попросил у меня сигарету, который все время сидел за деревом. Поле было поглощено густым туманом, спеленавшим землю. Я не видел, что творилось под ногами, а потому направился наобум вперед, медленно делая шаг за шагом. Так я оказался в центре поля. Обернувшись, я ничего не обнаружил:лес будто испарился, исчез, оставив после себя пустоту, уходящая далеко за горизонт. Мысли о безвозвратном повороте заставили меня двигаться дальше, пока я вновь не уперся в новую лесную чащу. Передо мной предстал тот образ леса, который я впервые увидел, когда гулял один. Покрытый мраком, он источал отверженность и нежелание идти в него. Тем не менее, я пошел. Причем я сделал настолько уверенно, будто испытывал безразличие к происходящему. Я не думал о том, что там может произойти. Если из первой лесной зоны я буквально бежал, желая поскорее из нее выйти, то тут, ступая в кромешную тьму и неизвестность, я не чувствовал ничего, кроме спокойствия.
Внутри этого леса стояла тишина. Первое, что отчетливо бросилось мне в глаза, так это бетонная дорога, шедшая идеально ровно вперед. Между плитами не было расщелин, они были залиты не то цементом, не то утрамбованы щебнем. Одним словом, по ней было приятно идти. Перекинув взгляд вперед, я увидел окружающую меня фауну: зеленая трава шла ровным кантиком вдоль плиты, между тем, как деревья, вздымавшиеся к самым небесам, стояли рядами по обе стороны дороги. Все это напоминало большой сад, точно его выхаживали долгие годы, скрывая внешне устрашающим видом нарочито от ненужных глаз. Каждый метр, прошедший мной вглубь этого «сада», открывал мне все больше достопримечательностей. Так, я начал слышать пение птиц, сидящие где-то глубоко в лесу, что эхом их чириканья разлетались на сотни метров. Из земли вырастали кустарники, на которых росли плодовые ягоды: я помню, как на ходу срывал несколько штук. А вдалеке, сквозь молодую листву пробивался свет: приятные солнечные лучи, появившиеся изниоткуда, просачивались в самыенедра леса. Один луч за другим плавно разрезал сумеречную зону, разукрашивая лес в зелено-желтые краски. В этот миг я почувствовал спокойствие и безмятежность в душе. Словно что-то новое, доселе неизведанное, открывалось во мне, пробуждая на свет то, что давно лежало тяжелым грузом внутри меня. Шаг, второй, и я уже шел уверенно вперед. Но все же что-то тщетно затормаживало меня. Это напоминал случай с кошмаром, когда ты хочешь кричать, что есть сил, но ты не можешь. Так получилось и здесь: ноги старались вести меня быстрее, но будто тяжеловесный груз, возлегший на моих плечах, не давал легко двигаться вперед. Свет понемногу начал угасать. Поняв, что что-то пошло не так, я стал вырываться вперед, пока кто-то меня не дернул сзади за руку. Это была чья-то очень нежная рука, держащая локоть. Робея, я начал поворачиваться назад, как вдруг проснулся. Именно на этом моменте пришел Глеб, пройдя наверх по скрипучей лестнице. Прокручивая в голове сон я старался придать ему какое-то значение, касающиеся моей жизни. Мысли пролетали одна за одной, на ходу выстраивая алгоритмы предположений. Так прошло около получаса, пока я вновь не погрузился в него. На сей раз я уснул, не видя ничего, кроме темноты. Остаток сна прошел без сновидений.