- Думаю, ей подсказывали. Просто, она сделала свой выбор. Она ведь не просто так прожила, хороший след оставила?
- Да, о лежачей матери заботилась, сына вырастила, мужа любила, на работе ее ценили. Она была совестью нашего курса.
- Вот видите, сильная натура, ее такая судьба устраивала, она ничего менять не хотела. А вы бы стали менять свою?
Дашка прикусила губу, взъерошила волосы…
- Нет, пожалуй, нет. Все было – и ошибки, и стыдно порой бывало, и больно, но менять? Нет, это мое, без этого я буду не такой, другой.
- Видите, не все так просто. Поэтому и вмешиваемся мы не всегда, только, когда грозит что-то нелепое, чего вполне можно избежать, не ломая самого человека. И не всегда успеваем.
- А где гарантия, что ваши обещания и предсказания не бред больного воображения?
- Ох, и недоверчивый пошел народ в ваш просвещенный век, - усмехнулась Попутчица. – В прежние времена дама уже лежала бы в обмороке или тихо млела от счастья, а тут еще и доказывать что-то надо.
- В прежние времена мы дверь не запирали сутками или, уходя, писали на двери, что ключ под ковриком, а теперь средь бела дня под семью замками сидим, - возразила Дашка. – Поневоле недоверчивым станешь. Да, и отучили нас верить в чудеса. А что, кстати, я должна сделать?
- Вы это поймете очень скоро. И сделаете все правильно. Я верю в вас. Вы это сделали бы даже без моего предупреждения. А в качестве … гм.. награды что ли, позвольте дать один совет – Синяя маска.
«Точно сумасшедшая», - мелькнул и тут же пропал обрывок мысли.
- А если Красная маска?
- Красное не ваше. Именно Синяя, - улыбнулась попутчица, укладывая книгу в саквояж.
Поезд вполз под своды старинного вокзала, заскрежетали тормоза, Дашка прильнула к окну, пытаясь разобрать название станции, а когда повернулась – в купе было пусто. На секунду ей показалось, что в свете огней перрона мелькнула серая куртка…
Она не успела толком понять, куда делась странная попутчица, а в купе уже входил представительного вида мужчина. Все в нем было солидно от добротного пальто до модных очков на внушительном носу. Тем страннее казалась в затянутых в кожаные перчатки руках обычная потрепанная клетчатая сумка. Мужчина сверился с билетом, поставил сумку под столик, почти втащил за рукав сгорбленную старушку в деревенском коричневом платке, синей матерчатой куртке, сапожках-дутиках. Наконец, солидный господин соизволил заметить Дашку.
- Здравствуйте! Вы до конечной? За бабушкой присмотрите? Чтобы не вышла раньше времени.
Он это сказал весомо, не спрашивая, а утверждая. Усадил старушку, все так же весомо изрек:
- Вот мама, помни, тебе до конечной. Билет тут, на столе.
Повернулся и вышел. Старушка сидела, уставившись в одну точку, беззвучно шевеля губами, сжимая в руках маленькую сумочку-косметичку, вероятно заменявшую ей кошелек.
- Бабушка, вы раздевайтесь, - предложила Дарья. Давайте, я помогу вам. И постель постелю, нам же всю ночь ехать.
- Спасибо детка. А мне скоро выходить?
- Вам в столице выходить, это только утром будет, а сейчас десять вечера.
- Я в столицу еду, там меня дочь встретит.
- Вот и славно. А пока, положите сумочку под подушку, снимайте курточку и платок, - приговаривала Дашка, расстегивая тугие петли и развязывая теплый полушалок. Под этим платком оказался второй, тоненький, из «бежевых», как их называют деревенские бабульки.
Зашла проводница, взяла билет, покачала головой, глядя на покорно поворачивающуюся в Дашкиных руках старушку.
- Вот ведь проблема на мою голову! Разве можно такого божьего одуванчика одного отправлять. Бабушка, вас кто провожал? Зять?
- Сын, - сморщенное личико оживилось. – Сынок, старшенький, он у меня работает, большой человек, сотня людей под началом.
- А что же большой человек вас сам не отвез? Вас хоть встретит кто?
- Дочка должна. Он говорил, что позвонит ей. Она и встретит, к дедке моему отвезет. Мы в деревне живем.
- А что же вы у сына, гостили?
- Гостила. Там невестка, не любит она меня. Говорит, я не так ем, им перед приятелями за меня стыдно. Вот он и отправил меня назад к дедке моему.
- А что же сын-то не заступился за мать?
Старушка беспомощно повела плечами, подбородок задрожал мелкой дрожью. Проводница еще раз махнула рукой:
- Вы уж будьте добры, присмотрите тут за ней, я ведь могу и не уследить, у меня там в третьем купе детишки маленькие, а в пятом никак развеселые ребята не угомонятся. Я вам, сейчас чаю еще принесу.
- Чайку? – оживилась старушка. – Давай, детонька. У меня вот тут…