О Синей маске Дашка вспомнила только ночью, записывая для подруги диск одной из певиц, и перебирая в памяти самые яркие моменты бала. Что-то в зале синих масок не наблюдалось. Как и в жизни. Не обнаружились они ни в музеях, ни на улицах, ни даже в театре, куда подруги пошли вечером. Два дня в столице пролетели быстро. А дома Дарью подхватил, закружил привычный водоворот дел и забот. Странная попутчица вспоминалась все реже, как прошлогодний сон – то ли было, а то ли не было.
Зима в том году оказалась затяжной. Как надоевшая престарелая любовница, она уходила шумно, со скандалами, громко хлопая дверью, возвращаясь вновь и вновь. Почерневшие слежавшиеся по обочинам дорог глыбы старого снега покрывались нежной молодой порошей, потом все начинало таять, снова подмораживало и одевалось стеклянной коркой. Настоящая весна началась только в апреле. И сразу высохли лужи, деревья покрылись тонкими зеленым косынками, а воробьи начали веселую возню в кустах. По весне в город приехала выставка известного художника.
- Обязательно сходи, там есть одна картина, - подруга Ольга загадочно посмотрела на Дашку. – Нет, я ничего говорить не буду, ты сразу увидишь.
- Я и сама собиралась, - кивнула Дарья, - вот завтра и пойду, после совещания.
Вырядившись по случаю весны в яркий малиновый плащик и бордовые ботинки, Даша звонко цокала каблучками по просохшему асфальту. Солнце играло на куполах старинных соборов, ласкало лицо, и хотелось просто улыбаться радостно и бездумно. Почему-то вспомнилась осенняя поездка, бал, странная попутчица.
В залах старинного коллегиума, где размещалась выставка, было пусто и тихо. Только один посетитель в задумчивости стоял перед картиной в дальнем углу. Мужчина в серой куртке и джинсах, примерно ровесник, прикинула Дашка. Она неспешно переходила от полотна к полотну, поражаясь мастерству и причудливой фантазии художника. Крылатые люди и бескрылые ангелы, известный политик в костюме шута и простой крестьянин в сенаторской тоге, яркие бабочки над куполами древнего храма и прозрачные русалки в венецианском канале… Плясали шумные цыгане на площади перед готическим собором, проказливые эльфы заглядывали в бойницу седого замка, отчаянный канатоходец шел над огненной бездной, стремился к неведомым берегам парусник с бесшабашной командой… Мужчина неохотно отошел от заинтересовавшей его картины, мельком взглянул на Дашку, потом устремил на нее уже более пристальный взгляд.
Интересно, что его тут так поразило? Портрет. Женский портрет на фоне какого-то карнавального действа. Танцуют, несутся вскачь , кружатся в бешеном темпе разноцветные фигурки, мелькают огни, сверкают блестки на костюмах, вращают горящие факелы жонглеры, а на фоне все этой бешеной круговерти сидит женщина в простом длинном платье, отрешенно смотрит вдаль, блуждает на губах легкая полуулыбка, в тонких пальцах дама вертит синюю, отделанную золотой мишурой маску. Картина так и называлась – «Синяя маска». Синяя маска!? Но не только название поразило Дарью. Смутно знакомым показалось лицо женщины. Она, определенно, видела его где-то. Видела часто. Да это же она, ее лицо, ее привычка вертеть в руках вещи, смотреть немного в сторону и вдаль, улыбаясь своим мыслям.
- Простите, это вы послужили моделью? – давешний посетитель стоял рядом.
- Не знаю. Вероятно, просто совпадение.
- Но сходство поразительное, он гениальный художник и передал не только черты лица, но и вашу душу.
Что он знает о моей душе?
Карие теплые глаза незнакомца усмехались.
- Он гениальный художник, гражданин мира, и он вряд ли мог меня видеть. Я провинциалка, выбралась в столицу осенью раз в десять лет на пару дней…
- У него фотографическая память и потрясающее проникновение в самую суть своих моделей, вероятно, хватило мимолетной встречи. В любом случае, получилось великолепно! Стоя перед этой картиной я подумал: Вот женщина, которая… впрочем, не важно. Непременно куплю себе репродукцию. А пока, позвольте пригласить вас в кафе, если располагаете временем.