Затем Люська окончательно разорила свой банковский счет, закупив множество лицензий и устроив нашему агентству грандиозную рекламу в прессе и на телевидении. Мы стали предлагать доступ к каталогу, размещение анкет клиентов на сайте в Интернете, в базах данных партнерских агентств, услуги электронной почты, прием и отправку писем, организацию встреч и сопровождения приезжающих женихов, вечеров знакомств с женихами, организацию брачных туров, поиск девушек по заказам западных брачных агентств, услуги переводчика, фотографа, юриста. А самое главное по настоянию Люськи во всех рекламных объявлениях присутствовала скромная, но интригующая строка: «Помогаем в сложных любовных ситуациях, разрешаем неразрешимое». Я высказывала опасение, что, обещая «разрешить неразрешимое», мы тем самым замахиваемся на невозможное. Но Люська отметала все возражения, с жаром доказывая, что невозможное для нас просто не существует.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанское! — парировала она фразой, заезженной до такой степени, что я невольно поморщилась.
Месяц назад мы открылись, отметив начало новой жизни пресловутым шампанским, и сели ждать первых клиенток. Час, другой, третий.
Колокольчик, прикрепленный к входной двери, так ни разу и не звякнул.
Прошел день.
Люськино лицо вытянулось. Она несколько раз затравленно оглянулась, как бы подозревая, что за спиной прячется какой-то таинственный недоброжелатель, и неуверенно встала.
— Ну… Они о нас просто еще не знают. Ладно. Пойдем домой. Но зато завтра… Завтра набегут, вот увидишь!
Но не набежали и завтра.
Не пришел никто и на третий день.
Следующие две недели Люська еще продолжала хорохориться, хотя с каждым днем в ее глазах появлялось все больше растерянности. А потом ее оживление спало окончательно. Она часами сидела на своем директорском месте, смотрела в стену напротив и изо всех сил старалась не разреветься.
И вот, когда уже иссякла последняя надежда, и мы просто досиживали в нашем роскошном офисе, дожидаясь конца месяца и готовясь честно признаться себе, что мы все-таки проиграли, — раздался мелодичный звон колокольчика.
И вошла наша первая клиентка.
Признаться, разглядывая посетительницу, я с первой минуты сильно усомнилась, что этой, во всех отношениях самоуверенной особе нужна помощь профессиональной свахи. Ее дрябловатый, но очень решительный подбородок был высоко поднят, и смотрела она на нас сверху вниз так, что я почувствовала себя маленькой девочкой, пойманной за каким-то шкодливым занятием.
Чуть оттопырив нижнюю губу, посетительница оглядела нас и наш офис и, кажется, осталась не слишком довольна. Мы молча ждали. Глубоко и тяжело вздохнув, она уселась в кресло для посетителей, поставив на колени довольно объемистую сумку, и спросила, не здороваясь и не давая себе потратиться на улыбку:
— Так, значит, вы можете «разрешить неразрешимое» и помочь в сложных любовных ситуациях?
«Ну вот, началось», — подумала я и покосилась на Люську. Подругу, казалось, ничего не смутило. Она сказала «Да», спросила: «А какая у вас проблема?» — и в ожидании ответа принялась рассматривать клиентку так, как будто решала, стоит ли нам принимать ее всерьез.
Не было никаких оснований думать, будто перед нами сидит просто любопытствующая особа. Напудренное лицо посетительницы хранило крайне озабоченное выражение. На вид ей было около пятидесяти, причем возраст она не особенно пыталась скрыть, а это говорило, что женщина считает свою жизнь, в общем-то, удавшейся. Еле уловимый запах дорогого парфюма, тщательно уложенные волосы наводили на мысль о том, что она только что вышла из парикмахерской. Одета дама была дорого, даже с подчеркнутым изяществом: переливчатый жакет бордового цвета, темная юбка в тон, на груди — розовый шифоновый шарфик, скрепленный у ворота дорогой брошкой. Ювелирные изделия украшали ее уши и пальцы.
Посетительница выдерживала паузу. Мы тоже молчали. Наконец она вздохнула и разжала губы:
— Я пришла к вам за советом, — сказала она, но при этом было ясно, что нам она почему-то заранее не верит. — За советом и, возможно, за помощью. Дело в том, что моя дочь умирает.
Это было все-таки очень неожиданно. Мы с Люськой обменялись быстрыми взглядами.
— Если с вашей дочерью… ммм… Если она так плохо себя чувствует, то вам лучше обратиться к врачу, — сказала я осторожно. — Сейчас медицина многое может.
— Вы не поняли, — сказала она, нервно поправляя шарфик и снова роняя руку на сумку. — Моя дочь умирает от любви.