Щель в замке легко поворачивается с помощью моего ножа. Когда открываю дверь, смотрю на ее обнаженное тело через грязное стекло душа. Выгибая спину, чтобы вымыть волосы, она сначала не замечает меня. Я поправляю перед своих штанов и наблюдаю за ней. Знание того, что кровь, смывающаяся с ее тела, - это жизненная сила человека, которого она убила за меня, делает меня чертовски твердым. То, как она ударила его ножом и послушалась меня, когда сказал ей вырвать нож из его плоти ... Боже, я никогда не видел более прекрасного акта. На одном дыхании чувствую еще большую вину за то, что превратил ее в того, кем она не была до встречи со мной.
Я никогда не чувствовал ни вины, ни настоящего раскаяния, пока не встретил ее. Ненавижу видеть в Селене частички себя. Ее хорошие вещи смешиваются с моими плохими.
Вода выключается, и когда она открывает дверь, то подпрыгивает.
— Господи, как ты сюда попал? - спрашивает она. К настоящему времени она должна знать, что ничто не может удержать меня от нее, когда я захочу.
Я встряхиваю нож в руке и кладу его на столешницу.
— Возвращайся туда, кролик.
Она тянется за ветхим полотенцем, но я перекидываю его через стойку и убираю за пределы досягаемости.
— Почему? С меня хватит.
— Может быть. Но я возбуждён, - говорю ей с ухмылкой, не желая скрывать, как мне тяжело наблюдать за ней. Снимаю обувь и расстегиваю джинсы. Ее взгляд опускается вниз и останавливается на моем твердом члене. Я снимаю свою окровавленную футболку и позволяю ей упасть рядом со штанами.
— Лекс, я не в настроении, - шепчет она.
— Но я возбуждён, - говорю я с рычанием. Открываю дверь душа до конца и пробегаю взглядом по ее обнаженному телу. Не отрывая от нее глаз, снова включаю душ. Она выглядит испуганной и маленькой, как тогда, когда я впервые трахнул ее. Этот фермер добрался до ее сердца, а это значит, что в ней все еще больше человечности, чем у меня когда-либо.
Хорошо.
Я тащу ее с собой в душ. Откидываюсь назад и позволяю горячей воде литься на меня, забирая с собой кровь. Когда слышу, как снова открывается дверь душа, протягиваю руку и хватаю ее за талию.
— Ты не уйдешь вот так, - говорю я.
— Например, как?
— Напуганной.
Она усмехается.
— Я тебя не боюсь.
Я притягиваю ее к своему телу.
— Я знаю, что ты меня не боишься. Ты боишься самой себя. Боишься того, на что ты способна. - Я целую ее, но ее губы не приветствуют меня, как обычно. — Ты способна на все, кролик. Ты можешь быть милой женщиной, которая смягчает меня, и отвратительным — иногда убийственным — маленьким кроликом, который заставляет мой член затвердеть.
Она резко вздыхает, что заставляет меня задуматься, не обидел ли я ее. Когда пытается отстраниться от меня, понимаю, что у меня есть. Я выпустил ее из своих рук, чтобы прижать к стене душа.
— Остановись, Селена. Прекрати, блядь, убегать от того, кто ты есть, когда ты никогда не убегала от того, кто я. Внутри тебя есть тьма, будь то здесь, - Я касаюсь ее груди, прежде чем опустить руку к ее киске, — Или здесь.
Ее глаза закатываются к моей груди, и она выпячивает нижнюю губу. Напряжение в ее теле тает, и я отступаю, чтобы закончить смывать кровь со своей кожи.
— Что с нами будет? - спрашивает она. Так тихо, что я почти не слышу ее из-за шума воды.
— Ничего, Селена. Я не позволю, чтобы с нами что-нибудь случилось. Ты мне доверяешь?
— Не совсем. - Ее губы растягиваются в легкой улыбке.
— Да, это так, кролик, - говорю, притягивая ее к себе и снова целуя.
На этот раз она встречает мою привязанность. Я протягиваю руку назад и снимаю насадку для душа с держателя. Переключаю его на более сфокусированный поток и провожу им по ее телу, направляя теплую воду на ее твердеющие соски. Провожу им по ее животу, прежде чем опустить на внутреннюю поверхность бедер. Она сжимает металл и останавливает мое восхождение к ее киске.
— Что? Ты никогда не кончала в душе? - Спрашиваю я.
Она смотрит на меня с дрожащей нижней губой и качает головой.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты кончала. - Мой тон почти насмешливый, но не хочу, чтобы это было так. Эта девушка не может быть настолько невинной.
— Только с рукой, - говорит она, отводя взгляд.
— Значит, ты никогда не пользовалась никакими игрушками?
Она снова качает головой, и я забираю у нее из рук насадку для душа. Хватаю ее за запястья и зажимаю их над головой. Она борется в моих объятиях, спина выгибается, когда она пытается вырваться. Я поставил колено между ее ног и раздвинул их.
— Оставайся открытой для меня, - говорю я ей. Держу оба ее запястья в одной руке, пока снова провожу насадкой для душа по ее телу и направляю на мягкий холмик волос между ее ног. Ее глаза закрываются, и я позволяю ей держать их закрытыми.
Я беру в ладонь заднюю часть насадки для душа и проскальзываю глубже между ее ног. В тот момент, когда поток раздвигает ее киску и омывает клитор, она наклоняется вперед, почти вырывая свои руки из моей хватки.
— Каково это, милая крольчиха? - Спрашиваю я, удерживая давление между ее ног. Время от времени поглаживаю ее струей, двигая по небольшому кругу.
— Это приятно, - шепчет она. Стон слетает с ее губ, и она толкает бедра вперед.
— Держи руки на стене. - Я отпускаю ее и обхватываю рукой свой член. Я поглаживаю себя, пока она трется о насадку для душа. Сосредотачиваюсь на своей головке, когда она стонет и хнычет. — Открой глаза, - приказываю я. Хочу видеть, как она смотрит на меня снизу вверх. Хочу видеть, как удовольствие зажигает ее глаза в огне.
Она делает это, но не смотрит мне в лицо. Глаза опускаются на мою руку на моем члене. Глубоким, страстным движением глажу свой член по нижней части ее живота и направляю воду на ее клитор. Ее бедра прижимаются ко мне, и она стонет, приближая меня слишком близко. Я останавливаю себя, прежде чем кончить, на мгновение убирая руку от своего члена.
Поднимаю пальцы к ее лицу и провожу по ее подбородку.
— У тебя самое милое личико, кролик. Ты знаешь, что я хочу с тобой сделать?
Она качает головой и сглатывает.
— Я хочу раскрасить твою кожу своей спермой. - Мои пальцы касаются ее подбородка и щек. — Твой муж когда-нибудь кончал тебе на лицо?
Она качает головой.
— Нет. - Слово выходит с резким движением ее бедер.
— Ты позволишь мне?
Я ожидаю мгновенного отказа, вероятно, это слишком унизительно для такой девушки, как она, но она удивляет меня медленным, неуверенным кивком. Нарастающий оргазм, должно быть, сделал ее более податливой.
— Скажи мне своими словами, кролик. Ты знаешь, мне нравится это слышать.
Она стонет, и ее бедра дрожат.
— Я хочу, чтобы ты кончил мне на лицо, Лекс.
То, как она произносит мое имя в конце, заставляет меня дергаться у ее живота. Хочу этого так чертовски сильно, и слышать, как она просит, почти достаточно, чтобы заставить меня кончить, не прикасаясь к себе.
— Давай, милая крольчиха, - говорю я ей, снова поглаживая себя.
Она прислоняется спиной к стене и закрывает глаза. Опускает руки, и как бы мне ни хотелось отругать ее за это, они опускаются мне на плечи, доставляя мне удовольствие кончиками пальцев. Я позволяю это, потому что мне тоже нужно это почувствовать.
— Поговори со мной. Расскажи мне, каково это.
Селена погружает пальцы глубже, пока она качает бедрами.
— Я собираюсь кончить, Лексингтон, - стонет она.
Я ненавижу свое полное имя... кроме тех случаев, когда она его произносит.