— Тебе нужно сказать, - рычу я. Она нужна мне, потому что не могу ее ненавидеть. Если бы мог, все это не было бы так сложно. Высадил или убил, как будто она ничего не значит, и сейчас бы был один.
Но она значит все.
Она вызывающе складывает руки на груди.
— Ну, я не буду.
Я перелезаю через нее и кладу руку ей на горло. Она хнычет, когда сжимаю его.
— Что, если я трахну твою киску? Что, если ворвусь в тебя, как хотел с того момента, как увидел?
Она качает головой. Ее губы поджимаются, и понимаю, что обидел ее.
Я сжимаю ее горло сильнее.
— Что, если я трахну твою задницу и не остановлюсь, когда это заставит тебя плакать от боли?
— Нет. - Она напрягается, чтобы выговорить это слово.
Гнев поднимается во мне, поджигая мою кожу огнем. Она так чертовски наивна, что думает, что ей все еще понравится находиться в моем присутствии, если я буду трахать ее так, как хочу. Сжимаю ее в последний раз, перекрывая ей доступ воздуха. Ее щеки краснеют, когда она тянется к моим запястьям. Вспышки моей приемной матери заменяют ее лицо, когда я держу руки на ее горле. Этот гнев выходит из-под контроля, почти за гранью того, чтобы остановить себя. Я отпускаю ее горло только для того, чтобы перевернуть ее на живот, и она едва шевелится подо мной, когда я стягиваю с нее леггинсы.
Меня это бесит.
— Ненавидь меня, кролик! - Я кричу, когда расстегиваю молнию на джинсах и вытаскиваю свой член. Ложусь на неё, прижимая тепло моего члена к ее обнаженной коже. Она хнычет. — Блядь. Ненавидь. Меня.
— Нет, - она напрягается под моим весом.
Я борюсь с контролем, когда мне это нужно больше всего. Бью кулаком рядом с ее головой.
— Отлично. Я устал пытаться сделать это сложнее, чем нужно. Для тебя это закончится здесь. Ты не поедешь со мной. Вот и все. С этим не поспоришь. Больше не нужно пытаться облегчить тебе задачу отпустить меня. Отвезу тебя на автобусную остановку. - Я чувствую, как скручивает мой желудок с каждым словом.
Вот и все. Ради нее. Ради меня. Ради нас.
Так и должно быть.
Я сползаю с нее и отказываюсь смотреть ей в глаза.
— Готовься к выходу, Селена.
Я бы хотел, чтобы она поняла, что у меня нет выбора. Ни у кого из нас. Я не заслуживаю того, кто так упрямо хочет оставаться рядом со мной. Но не могу оставить ее. И никогда не смог бы удержать ее.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Пикап стоит на холостом ходу неподалеку, пока я иду по длинной дороге, ведущей прочь от дома. Он подползает ближе, только когда забегаю слишком далеко вперед. Я устала от того, что меня отталкивают. Я могу принимать свои собственные решения и страдать от последствий своего собственного выбора. Но он не может этого понять.
— Давай, Селена, залезай.
— Я не сяду в машину, Лекс. Ты хочешь, чтобы я ушла, и я не буду сидеть рядом с тобой, пока ты избавляешься от меня.
— Я не позволю тебе уйти отсюда одной. Помнишь, что говорил о здешних хищниках?
Я закатываю глаза.
— Да, есть хищники похуже тебя. - Я усмехаюсь. — Думаю, я рискну. Может быть, меня возьмет кто-то, у кого нет проблем с обязательствами.
Пикап резко останавливается рядом со мной.
— Боже, твой возраст сказывается. У меня нет проблем с обязательствами.
Я поворачиваюсь на каблуках, чтобы посмотреть на него, темнота начинает окутывать нас, когда солнце садится.
— Мой возраст? Пошел ты. - Мои шаги снова поднимают пыль. Фары освещают мою спину и отбрасывают длинную тень передо мной.
— Меня это не устраивает. Но это то, что должно произойти, - перекрикивает он звук двигателя.
— Тогда пусть это случится! Пока! - Я признаю, что эта вспышка показывает мой возраст, но мне уже все равно. Все это не имеет значения. — Не называй себя хищником, когда не можешь справиться со своей добычей.
— Я прекрасно справляюсь со своей добычей. Когда они, блядь, слушаются, - огрызается он, поднимая пыль, когда снова нажимает на тормоза.
Я смеюсь.
— Если тебе нужна покладистая женщина, я плохой выбор.
— Ты не была покладистой?
Ох, да пошел он. Как он смеет бросать мое прошлое мне в лицо, когда я никогда не бросала его в него. До сих пор.
— Настоящий удар ниже пояса, уголовник.
Я слышу тяжелый выдох из грузовика.
— Я говорю тебе еще раз, Селена, садись в чертов грузовик, чтобы я мог отвезти тебя на автобусную станцию.
Я поворачиваюсь к нему.
— Нет.
Челюсть Лекса тикает, как будто он контролирует каждую унцию того, что внутри него, хочет наказать меня.
— Как быстро может бегать кролик? Хочешь поиграть в игры? Я тоже буду играть. - Его голос низкий и пронизан разочарованием. Его глаза закатываются, чтобы встретиться с моими, и он снова становится свирепым хищником, трансформируясь прямо у меня на глазах. Он ставит грузовик на стоянку, выключает зажигание и выходит, прислоняясь к двери. — Может, ты и быстрее, но я сильнее. Ты устанешь раньше, чем я успею вспотеть.
Я оглядываюсь по сторонам. Мы у черта на куличках. Проволочное ограждение для скота поднимается со всех сторон, и когда темнота окутывает пейзаж, она сливается с чернотой. Темные деревья качаются на ветру. Их листья дрожат, посылая к нам жуткий шелест. Это не похоже на погоню утром, когда небо все еще низко нависало в сером свете. По крайней мере, тогда я могла видеть.
Не думаю, что Лекс причинит мне боль, даже когда он становится грубым в спальне, что-то его сдерживает, но его напряженные мышцы пульсируют, заставляя его выглядеть опасным.
Настоящим, блядь, сумасшедшим.
— Десять, - начинает он считать. — Девять. - В его голосе слышится резкость, которой не было в прошлый раз.
Я еще раз осматриваю пейзаж и отправляюсь через поле позади меня. По памяти пытаюсь вспомнить расположение проволочного ограждения. Не думаю, что оно стоит на моем пути в этом направлении.
— Восемь. Семь. - Его обратный отсчет становится слабее по мере того, как я убегаю.
Высокая трава хлещет меня по лодыжкам. Резко сворачиваю направо, направляясь к деревьям. Они манят своими дрожащими листьями, приглашая меня спрятаться среди листвы и гигантских стволов. Но под их навесами также темнее.
Я слышу вой. Это не животное. Нет, это Лекс... означающий начало охоты.
— Готова или нет, кролик, я иду, - шепчу я. Я смотрю в сторону куда она побежала. Просчитываю ходы, которые, знаю, она сделает. Я не просто охотник, еще и следопыт. Скрытный и умный.
Ускоряю шаг и следую за ней. Здесь так чертовски темно. Я не вижу ее следов, пока они не оказываются прямо передо мной. Когда высокая трава опускается, резко обрываясь, знаю, что она сделала правый поворот, который толкнул ее пятки в то самое место. Что за глупая игра. И все потому, что она назвала меня тем, кто я есть.
Нет, это не из-за ее дерзкого рта. Это из-за ее дерзкого поведения. Если она хочет быть ребенком во всем, я заставлю ее играть в прятки. Ещё не решил, что с ней сделаю, когда поймаю. Потому что я поймаю ее. Сделаю выбор в тот момент, когда она будет в моих руках.
Доставлю ли я ей удовольствие или причиню ей боль?
Острая боль пронзает мое бедро, и я сдерживаю желание закричать. Я смотрю вниз и провожу рукой по забору из колючей проволоки. Искривленная точка соединения является причиной моей травмы. Она сделала хороший разрез в моих джинсах и выпустила теплую кровь на поверхность. Кусок ткани развевается на ветру, прикрепленный к другому острому куску ограждения впереди меня. Я снимаю его с провода и подношу к носу. Он пахнет ею, смешанный с металлическим запахом ее крови.