Я киваю.
Я выхожу за ним на улицу и следую за ним, пока мы не достигаем круга света от лампы над нами. Я не собираюсь возвращаться с ним во тьму. Он открывает дверь, и я ничего не вижу, пока не закрывает ее и не появляется под светом. Он несет старый металлический газовый баллончик.
— Просто оставьте это, когда вернешься за бензином, - говорит он, протягивая его мне и держа руку протянутой за деньгами.
Я протягиваю ему четыре доллара, но мельком замечаю тень Лекса внутри. Мне нужно оставить этого человека здесь, со мной, для его безопасности. Не хочу, чтобы на наших руках было больше смертей, и сделаю все, что в моих силах, чтобы это ограбление не переросло в убийство. Я поднимаю тяжелую канистру и фуфайку с верхом. Когда он начинает уходить, я усиливаю звуки разочарования, срывающиеся с моих губ. Он, наконец, поворачивается ко мне.
— Вам нужна помощь, мисс? - он спрашивает.
Я улыбаюсь и возвращаю ему это. Он снимает колпачок и вставляет в неё насадку.
— Вот так, - говорит он и снова поворачивается, чтобы уйти.
Борясь с паникой, протягиваю руку и касаюсь его. Мои ресницы трепещут, когда прислоняюсь спиной к насосу.
— Я действительно ценю вашу помощь, мистер.
Он смотрит на свои ноги, внезапно становясь застенчивым.
— Это то, чем я здесь занимаюсь, мэм. Это действительно ничего. - Его слова заставляют меня чувствовать себя чертовски ужасно. Этот человек, вероятно, никогда не доверится другому нуждающемуся человеку из-за меня.
Счетчик показывает больше одного галлона, и я наклоняюсь, чтобы вынуть насадку из банки. Застенчивый или нет, мужчина настолько сосредоточен на мне, что не замечает ухода Лекса. Вешаю насадку обратно в насос и улыбаюсь ему.
— Я принесу это обратно, - говорю я, встряхивая банку.
Он кивает и возвращается в дом. Свет включается, когда он возвращается в заднюю часть магазина.
Мы с Лексом мчимся обратно по дороге. Банка хлюпает в моей руке, а он ухмыляется от уха до уха.
— Тебе не нужно было красть его банку, - говорит он.
— Ну, теперь уже слишком поздно.
Мы добираемся до грузовика, и Лекс ставит банку на сидение, прежде чем залезть внутрь. Газ на моих руках создает сильный запах, когда закрываю дверь кабины.
— И что? - Я спрашиваю, как только мы продвинемся немного дальше по дороге. Я разрываюсь между надеждой, что у бедного парня нечего было украсть, и желанием, чтобы так и было.
— Я думаю, что этот чувак живет там. Он смотрел порно в комнате с шаткой кроватью.
Я кривлю губы.
— Отвратительно.
— Держу пари, он даже не понял, что его ограбили. Вероятно, все еще заканчивает дрочить.
Я борюсь с уколом вины, отгоняя его, когда смотрю на карман Лекса.
— Меня не волнует, что он делал, Лекс. Что ты получил?
— У него было намного больше, чем я думал. Вряд ли дерьмо в кассовом аппарате, но жир, блядь, складывается на его станции мастурбации.
— Господи Иисусе, - стону я. — Ты же не отнял у него все, что у него было, не так ли?
Ухмылка пересекает его лицо.
— Конечно, нет, кролик. Я знал, что это разъест твое маленькое сердечко. Но я взял достаточно. Должен был взять больше за то, как он трахал тебя своими глазами, - говорит он сквозь рычание. — Ты так чертовски хорошо справилась.
Когда Лекс не сворачивает на служебную дорогу, я показываю на нее.
— Мы пока не собираемся возвращаться. Пойдем перекусим чего-нибудь в закусочной. Я знаю, тебе нравится это место, и мне нравится, что никто не задает гребаных вопросов. Все там выглядят так, будто у них есть прошлое, от которого они убегают.
Волнение нарастает во мне при мысли о сытной еде. Мы были такими бережливыми. Он до сих пор не сказал мне, сколько он украл, но я слишком отвлечена мыслью о хорошей еде, чтобы переспрашивать прямо сейчас.
Мы заезжаем в закусочную, и Лекс накрывает канистру на заднем сиденье одеялом.
— О, я захватил это для тебя, - говорит он, залезая в задний карман и бросая мне газовый баллончик.
Мои губы дрожат. Лекс срезал путь и захватил его. Я вежливо отказалась. Теперь у меня есть свой собственный, чтобы использовать. Мое сердце спотыкается о себя от этого маленького, но значительного жеста.
Я кладу его на приборную панель, но Лекс качает головой.
— С заправочной станции ничего не должно быть видно. Положи его под сиденье.
Я делаю, как мне сказали, и его внимание к деталям заставляет меня понять, почему его так и не поймали. Ну, по крайней мере, за грабежи. Надеюсь, что его смекалка передастся мне, как и все остальное.
Официантка приветствует нас коротким кивком, когда мы направляемся внутрь. Красная краска отслаивается от сиденья выбранной нами кабинки. Селена идет, чтобы сесть напротив меня, но я хватаю ее за руку и притягиваю к себе.
— Здравствуйте, - говорит официантка, вытаскивая свой блокнот. — Меню? - Мы оба качаем головами. — Чем я могу вам помочь?
— Чизбургер, - говорит Селена со слишком большим волнением при мысли о жирном бургере. Она почти дрожит от этой идеи.
— Сделайте два, - говорю я официантке, без детского восторга. — Два кофе и воду, пожалуйста.
Официантка что-то строчит в своем блокноте и прячет его в фартук.
— Слишком поздно для кофе, - говорит Селена после того, как официантка уходит. — Мы будем на ногах всю ночь.
— Таков план, - Я не собираюсь спать, когда мы вернемся. И она тоже не будет.
Я оглядываюсь на пустую закусочную. Моя рука поднимается к ее горлу, и она всхлипывает. Звук идет прямо к моему члену. Я был твердый с тех пор, как мы уехали с заправки, из-за того, как хорошо она сыграла свою роль. Я наклоняюсь и целую ее, прикусывая нижнюю губу. Моя рука перемещается к ее бедру, и она раздвигает для меня ноги.
— Расстегни для меня молнию на джинсах, кролик, - говорю я, не глядя на нее.
Она качает головой.
— Не здесь.
— Я хочу вознаградить тебя, - говорю я, не оставляя места для других возражений. — Расстегни молнию на этих джинсах и раздвинь для меня бедра, чтобы я мог заставить тебя кончить до того, как подадут наш ужин. Чем дольше ты ждешь, тем больше вероятность, что она вернется, пока мои пальцы все еще будут погружены в твою киску.
Она резко вдыхает, но ее пальцы опускаются к джинсам. Я опускаю руку под растопыренную ткань и нахожу кончиками пальцев ее голую киску. Ее щеки краснеют в тот момент, когда провожу ими по ее влажной щели. Потираю ее клитор.
Дверь на кухню открывается, и она хватает меня за запястье своей рукой. Я не двигаюсь с места между ее ног. Она наклоняется вперед, чтобы закрыть вид на свою сладкую маленькую киску, и официантка улыбается, когда ставит два кофе и два красных стакана, наполненных водой.
— Извините, что это заняло так много времени. Мне пришлось варить новую порцию. Ваши блюда скоро закончатся.
— Спасибо. - Я поворачиваюсь к Селене. — Разве ты не хотела попросить сливки, детка? - Я вращаю пальцами вокруг ее клитора. Она опирается на кулак, от нее исходит гнев. Для кролика она точно не любит, когда ее показывают. — Продолжай, - говорю я ей.
— Можно мне с-сливки? - спрашивает она с дрожью в голосе, когда я погружаю свои пальцы в нее в середине ее просьбы.
Ухмылка пересекает мои губы, когда официантка кивает и берет серебряный кувшин для сливок с другого столика. Она уходит, и глаза Селены перескакивают на мои. Пошел ты, говорит она одними губами.
— Следи за своим языком, кролик, или я поставлю тебя на колени под этим столом. Посмотрим, какой болтливой ты тогда себя почувствуешь.