— Только с ним, - шепчу я.
Я должна была быть девственницей для своего мужа. Это не было связано с религией. Это было бизнес-требование.
— Ты хочешь быть с одним мужчиной всю оставшуюся жизнь? По крайней мере, в той, что от неё осталось.
Я пытаюсь кивнуть, но его рука удерживает меня от движения.
— Да, - говорю я.
Но, конечно, я этого не хочу. Я не получала удовольствия от секса с тех пор, как... никогда. Просто смирилась с тем, что он будет моим дерьмовым первым и невыносимым последним. У меня не было выбора, кроме как признать, что теперь это моя жизнь.
Он рычит, наваливается на меня всем весом и прячет пистолет за спину. Его рука скользит вверх по моему бедру. У меня перехватывает дыхание, и слезы блестят на глазах.
Я верная жена. Всегда была верна, несмотря ни на что. Слеза скатывается по моей щеке, когда я моргаю.
Он разочарованно выдыхает на мою кожу.
— Запомни мои слова, маленький кролик, я трахну тебя, - рычит он. — Если не сейчас, то позже. Может быть, завтра. Но для этого маленького трюка ты будешь подо мной. - Его большой палец гладит перед моих штанов, когда рука опускается на бок.
Я нетронута. По крайней мере, еще на один день.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Яркое солнце пробивается сквозь облака, когда мы покидаем мотель. Салон машины нагрелся. Мы трогаемся в путь, и шум дороги позволяет мне потеряться в своих мыслях. Не могу не чувствовать себя слабым. Я не касался женщины уже десять лет. Десять долгих гребаных лет прошло, без нежной, вызывающей привыкание кожи. Десять лет назад я бы взял Селену в мотеле и наслаждался бы каждым чертовым моментом, но сейчас я чертовски слаб.
Что-то в ней кажется таким сломанным, и ломать ее дальше, мне не хочется, что глупо. Я всегда был рабом своих импульсов, и раньше меня никогда не волновало осквернение женщины. Это отнимает у меня все силы, но я не хочу добавлять ее в свой список жертв. Но имеет ли это вообще значение? Я не могу позволить ей уйти живой, как только она высадит меня. У меня не будет выбора, кроме как сломать ее самым худшим, самым последним способом.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее, и каждый дюйм ее тела напрягается. Она не разговаривала со мной с тех пор, как я пригрозил трахнуть ее в мотеле. Она должна понять, что это не просто угроза, это обещание. У нее было всего одно правило, и оно заключалось в том, чтобы не делать никаких глупостей, например, не пытаться сбежать. Она нарушила это правило, так что теперь я должен разрушить ее.
— Ты была плохим маленьким кроликом, - говорю я. Чем больше я думаю о ее слабой попытке побега, тем больше растет мое разочарование. Ее губы поджимаются, и она отказывается смотреть на меня. — Ты знаешь это, не так ли?
— Оставь меня в покое, - огрызается она.
Болтливая маленькая сучка. Я делаю глубокий вдох и наклоняюсь ближе к ней. Я провожу рукой по ее бедру, наслаждаясь тем, как ее мышцы напрягаются от моего прикосновения.
— Если ты продолжишь меня трогать, я выеду на полосу встречного движения.
— Нет, ты этого не сделаешь, милый кролик, - шепчу я. Она блефует. Проводя рукой по нижней части ее живота, я опускаю ее спереди на брюки. Когда она хватает меня за запястье, чтобы остановить, то отклоняется от центра полосы. — Сосредоточься на чертовой дороге, - рычу я, отрывая ее руку от своего запястья и кладя на руль. Из-за ее маниакального вождения нас поймают, чего она, вероятно, и добивается. Я не могу этого допустить.
— Этим рукам лучше не отрываться от руля.
— Пожалуйста, не надо, - умоляет она. Неподдельное отчаяние сквозит в ее напряженных словах. Это делает мой член чертовски твердым. И вот почему я облажался. Мне нравится, как сильно она нуждается, хочет, чтобы я остановился.
— Пожалуйста, не надо, что?
— Прикасаться ко мне, - шепчет она.
Я ухмыляюсь ей, опуская пальцы ниже.
— Прикасаться к тебя где?
Она стряхивает слезу.
— Там, внизу.
Я издеваюсь. Хочу услышать, как она это скажет. Хочу, чтобы она точно сказала мне, чего не хочет, чтобы я мог сделать именно это.
— Ты взрослая женщина, кролик. Используй слова. Скажи мне, что ты не хочешь, чтобы я трогал и почему.
Она не разговаривает. Я не в настроении для этих игр.
— Почему ты не хочешь, чтобы я трогал твою киску? - Я даю ей еще один шанс ответить, прежде чем сказать "к черту это" и заставить ее остановиться, чтобы я мог взять ее так, как она не хочет, чтобы ее брали.
Она делает глубокий вдох.
— Не трогай мою киску, - она шепчет это слово, — Потому что я замужем.
Я прижимаю руку к теплу ее кожи под поясом, чуть выше ее мягкого холмика. Я в бешенстве. Хочу обхватить ее руками, опустить их ниже и трахнуть ее киску пальцами. Даже тогда я учитываю ее заявление и отчаянное желание сохранить святость ее испорченного маленького брака.
И искренне игнорирую это.
Я опускаю руку и обхватываю ее киску. Она ахает от моего прикосновения, и не в хорошем смысле. Она действительно ожидала, что я остановлюсь, забавно. Ничто не удержит меня от того, чтобы поднять на нее руку. Она должна была это знать.
— Я не собираюсь играть с тобой, кролик. Просто буду держать свою руку здесь. - Я пытаюсь успокоить ее нервное дыхание своими словами. Моя рука прижимается к ее теплой киске, два пальца проскальзывают между сомкнутыми складками ее половых губ и расслабляются там. Я наслаждаюсь ее страхом, когда она пытается вести машину и игнорировать мою руку. Становится все мокрее и мокрее с каждым ухабом на дороге. Я чувствую контуры клитора, когда он набухает под моими пальцами, ее тело отвечает мне против ее воли.
— Сколько тебе было лет, когда вы поженились? - Спрашиваю я, решив, что она, возможно, будет более охотно разговаривать со своим набухшим клитором под моими пальцами.
— Восемнадцать...
— Молодой маленький кролик, да? - Мое дыхание прокатывается по ее груди, и она дрожит. Я чувствую это кончиками пальцев.
— Он был единственным, кто заставил тебя кончить?
Ее губы сжимаются, и она отказывается мне отвечать. Но я знаю. Ее тело так чертовски хорошо реагирует на мои слова. Гладкое, теплое возбуждение покрывает мои пальцы, и я борюсь с желанием обхватить кончиками пальцев ее клитор и заставить кончить под моей рукой.
— Если ты мне не ответишь, я прикоснусь к тебе, - рычу я. Она отказывается отвечать, поэтому я сжимаю пальцы. Она трясется.
Я предупредил ее, что буду играть, если она этого не сделает.
— Да, он единственный, кто заставил меня кончить, - шепчет она с оттенком поражения.
— Разве ты не хочешь, чтобы кто-то другой заставил тебя кончить? Разве ты не хочешь узнать, каково это - чувствовать другого мужчину внутри себя?
Она качает головой.
— Я не хочу другого мужчину.
— Что он с тобой делает? - Я все еще держу пальцы на ее клиторе.
— Не заставляй меня говорить об этом. - Ее взгляд падает на руль, и она пытается притвориться, что она где-то в другом месте. Но ее больше нигде нет. Она в своей машине, я рядом с ней, и моя рука на ее идеальной маленькой киске.
Его пальцы остаются между моих ног, создавая жар, даже когда они неподвижны. Он уверенно обхватывает меня. Я ответила на его вопросы. Ну, на достаточное количество его вопросов.
Я не хочу говорить об этом ни с кем, и особенно с ним. Достаточно больно вспоминать тот день, когда моя жизнь изменилась навсегда. День, когда я узнала, кому была обещана. Я знала, каким человеком был Брайс и какой была его семья. Знала, что буду жить регламентированной жизнью под его каблуком и что я никогда больше не буду счастлива. Я ожидала, что он будет следить за каждым моим движением. Но не ожидала такого насилия. Он злой пьяница, как и его отец. Синяки на моем теле рассказывают историю, которую я пытаюсь скрыть под одеждой, и я не готова ей поделиться. Я не могу обсуждать свой брак или своего мужа с этим незнакомцем.