Очередь двигалась медленно, к моему возвращению впереди, перед дверью, топталось ещё человек семь, если отсечь всех остальных членов групп, стоящих рядом. Это давало возможность спокойно подумать над самым важным вопросом из тех, которые когда либо стояли в моей жизни, возникшем, как и всё самое важное, внезапно и очень категорично. Звучал он просто: "За сколько продавать всё, что осталось при мне на данную минуту, после перемещения сюда на замечательной машине времени, принадлежавшей моему самому дорогому приятелю?" Пускай список лотов и не велик, но его неповторимость, и свежесть позволяет надеяться на многое. Я решил продать всё, кроме спичек и часов, даже банку с закручивающейся крышкой и ту оставлять себе не собираюсь, не дай бог, где поколотится и живи потом с таким горем всю оставшуюся жизнь. Нет вру, себе оставлю ещё плавки, можно было бы и их толкнуть, но снимать исподнее у всех на глазах, такой поступок мне пока не под силу. И что тогда получается? На реализацию я выставляю две стекляшки, в сумме тянущее на три с половиной литра, джинсы, толстовку, одна сторона которой приняла цвет местного хаки, кроссовки с белыми шнурками, пару грязных, но ещё достаточно прочных носков и два, почти новых, пакета из супермаркета. Список просто ошеломляющий. С учетом моего личного обаяния, опыта продаж и цены на бутылку ноль семь, стоящую в соседнем отделе, чьё состояние и внешний вид далеки от идеального, можно просить за всё...
- Чего прилип?! - услышал я громкий вопрос, ощутив при этом не сильный толчок в спину.
Очередь резко пошла вперёд, чего я, пытаясь в уме определить ценность своих вещей в будущем, откровенно говоря не заметил. Между мной и входом, остался лишь один человек, а у меня в голове даже приблизительная сумма ещё не сформировалась. В нерешительности сделал пять шагов вперёд и начал всё заново. И так: - Сколько стоила та бутылка из под дешёвого портвейна?
Ужасный скрип двери, висевшей на качественно изготовленной деревянной коробке при помощи, ранее не виданной мной конструкции, прервал все мои размышления, а довольный голос вышедшего из помещения человека, громогласно объявившего: "Следующий!", заставил собраться и снова стать тем, кем был до этого странного происшествия, так круто изменившего мою жизнь. Я решительно вошёл в магазин, где уже высоко поднявшееся солнце позволило осмотреть всё и сразу, обратил внимание на не высокого, прилично одетого молодого человека, без бороды, с ухоженной причёской, стоявшего по ту сторону длинного прилавка и твёрдой походкой направился к нему. Сейчас этот мир перевернётся, он наконец то узнает, что действительно означает магическое слово "продавец" и возможно, после этого станет более пригодным для жизни.
Очередной возглас: - "Следующий", вырвавшийся из моего охрипшего горла словно жалобный писк, обрадовал очередь, ставшую за время моего отсутствия ещё больше, вдвойне. Он позволил ей сократиться на одного человека, а кроме этого внёс в её ряды веселье и смех, на что, за время моего стояния в ней, не было даже и намёка. С огромным удовольствием поддержал бы это праздничное настроение, внезапно возникшее у серьёзных людей, но состояние моё было таковым, что мне проще было лечь в гроб, нежели вяло улыбнуться. Время, проведённое в магазине, с, казалось бы, совсем никчёмным человечком, убило моё самолюбие наповал и показало, как легко могут разрушиться надежды излишне самонадеянного пришельца, внушившего себе, что он великий и неповторимый.
Чем одолел меня этот представитель поколения "next"? Своей болтовнёй, заставившей мой голос срываться на фальцет, холодным взглядом, сумевшим заморозить голосовые связки или знанием предмета, который я изучал на практике, сотни лет тому назад? А кто его знает, чем. Возможно чем то по отдельности, а может быть и так, что всем вместе взятым, но этот дохляк завалил меня словно только что народившегося цыплёнка, не дав выторговать у него не единой монетки, независимо от того, что вещи мои произвели на парня серьёзное впечатление. Цена, которую мне назвали при первом же взгляде на предмет, так и осталась неизменной, и через пол часа нашей беседы, и через час. Да бог с ними, с деньгами! Их конечно же жалко, но это дело наживное. Сейчас важно другое, со мной произошло то, что обычно называют "непоправимым горем", мне цинично указали на место в этом обществе, твёрдо сказав, что его для меня нет, по ту сторону прилавка. Чтобы научиться так работать, как этот молокосос, мне надо прожить в этом термоядерном котле не одну сотню лет и то не ясно будет ли из этого толк. Убил! Привёл в полный паралич! Похоронил заживо! Сволочь! И куда теперь податься, где работать и чем зарабатывать на жизнь, снова в деревню возвращаться, баранам и козлам хвосты крутить? Денег, что выручил за наследство, хватит от силы на месяц, а потом что, вешаться?
- Да пошли вы все на...! - громко выругался я, добравшись до конца очереди, подлив тем самым масла в огонь, ещё не угасшего веселья.
В расстроенных чувствах доковылял до места, названного с моей, не знаю даже лёгкой ли руки, телевизором, уселся там на землю и продолжая думать о произошедшем, незаметно для себя, сожрал остатки сыра. Затем, переваривая его, вынул из мешка, лежащие на самом дне, так называемые деньги и стал их разглядывать, а заодно ещё раз и пересчитывать.
- Двенадцать медных монеток с надписью: "Не кури", с одной стороны и "Не пей", с другой - проговорил я для лучшего запоминания. - Это будет тысяча двести. Ещё восемь только "Не пей" и пять "Не кури", итого: тысяча четыреста десять. Восемь пустых чешуек из магазина и три за сыр, одиннадцать. Получается: одна тысяча четыреста двадцать один рубль или как их там, медяк, что ли.
Подбросив железки, вместившиеся в одну ладонь, попытался представить много это или мало. Мозги, пускай и сильно посрамлённые, всё же нашли вариант, как это можно сделать. Переведу всё в более привычные мне деньги, через цену на сыр, имеющуюся здесь и ту, которая установилась, на момент моего провала, дома.
- А сколько тогда моцарелла в магазине стоила? - спросил я себя, словно незнакомого человека и сам же ему ответил: - А хрен её знает сколько. После всеобщего подорожания мне не до моцареллы стало.
Продажи на работе резко упали, а за ними и премиальные провалились в подвал. Денег перестало хватать даже на самое необходимое. Но это вчерашний день, а сегодня просто так сдаваться я не собираюсь. Одно дело проиграть заморскому выскочке, а другое самому себе. Пускай я в торговле, по местным меркам, и числюсь в аутсайдерах, зато в арифметике со мной тут мало кто сравнится. После некоторого колебания принял за стоимость одного килограмма сыра среднюю величину, приравняв её к пятистам рублям. Сразу же после этого сильно пожалел, что так не вовремя сожрал, ещё совсем недавно отягощавший мой мешок, колобок. Теперь поди вспомни, сколько в нём было веса?
- Да, пожалуй, на килограмм потянет - сделал я прогноз, ощутив тяжесть в желудке. - Нет, не мог я килограмм сожрать за пару часов. Да ладно, какая разница кило там было или меньше, всё равно же приблизительно считаю. А если так, тогда прикинем, чего там у нас получается? Три местных копейки будут стоить, как мои пятьсот рублей. Умножаем пятьсот на тысячу четыреста двадцать один и получаем...