- Называется, сходил в магазин за хлебом - сказал тихо в слух, закрыв лицо шапкой и почти сразу же провалился в сон.
Разбудил меня шальной солнечный луч, каким то непостижимым образом пробившийся так рано через густые заросли охранявшие мой крепкий сон. Стрельнув по глазам не яркой вспышкой, он почти сразу же унёсся прочь, сделав вид, что ничего у нас с ним не было. Подыматься не хотелось, примятые ветки старого, ветвистого куста, смирившись со своей участью, приняли форму моего тела и лежать на них было одно удовольствие. Глядя на дорогу и не замечая её подумал о том, как же всё таки странно устроен мир. Ещё несколько дней назад я хотел вырваться из общины и никогда больше не возвращаться к людям, состоящим в ней, а сегодня одно воспоминание о них делает меня счастливее, заставляет сердце биться сильнее и подымает быстрее любого будильника.
Сладковатый вкус родниковой воды, набранной мной поздним вечером, не смог испортить даже так никуда и не девшийся привкус от кожаной ёмкости, в которой она пробыла всю ночь. Осушил фляжку почти полностью, прежде чем окончательно напился и заглушил внезапно возникший голод, не обнаружив при этом ни грамма соли во влаге из горного источника.
- И почему владеющие таким богатством люди, не продают её в городе? - подумал я, прикрепляя кожаное изделие обратно, отчего то вспомнив глаза женщины, так и не назвавшей мне своего имени.
Настроение моментально поменялось: розовое покраснело, а серое почернело, но я вовремя успел отогнать прочь не приятные воспоминания и представил себе, как будет радоваться моему возвращению старый пастух, как счастливо улыбнётся, при встрече, рыжеволосая девушка, почти реально ощутил дружеское похлопывание по спине крепкой руки Дена. Всё это меня так вдохновило, что я почти тут же забыл о беде плохо знакомых людей, подхватил лежащий на земле мешок и бодрым шагом направился в сторону, пускай и чужого, но ставшего мне таким близким, дома.
Показавшаяся за каменным выступом долина, заставила прибавить шаг и вошёл я в неё почти бегом. Но то, что произошло в следующую минуту заставило резко сбавить обороты, собраться и продвигаться вперёд более сдержанно, и осмотрительно. Я физически ощутил на себе недружелюбные взгляды людей в поте лица работающих под жарким солнцем, глаза их с нескрываемой злобой говорили, что мне здесь не рады и самое лучшее для меня будет повернуть обратно и, как можно быстрее уйти туда, откуда пришёл. Не понимая, отчего вдруг так переменилось отношение ко мне людей, казавшихся ещё час назад родными, свернул с выбранного ранее маршрута и зашагал в сторону сыроварни, где обычно, в это время, находится глава общины. Самое простое, в сложившейся ситуации, выяснить у него, чем я так провинился перед трудовым коллективом и почему на меня все смотрят с таким недоверием.
Ден сам вышел ко мне на встречу, скорее всего его уже кто то предупредил о моём возвращении.
- Чего тебе? - строго спросил он меня, когда расстояние между нами сократилось шагов до пяти.
- Ничего. Вот, обратно вернулся - ответил я, не зная, как реагировать на такой холодный приём.
- Эта наша земля и чужакам мы здесь не рады - ещё более ледяным тоном сказал предводитель, возле которого стала выстраиваться плотная стена из людских тел.
Вот значит, как, когда надо было дерьмо вытаскивать из козлятника, так вы мне рады были, а сейчас значит, вон пошёл.
- Ладно, уйду - спокойно ответил я, - но ты мне хотя бы объясни, что тут у вас за время моего отсутствия произошло?
Образовавшееся на секунду всеобщее молчание, нарушил тихий и чувствовалось, что недоверчивый, вопрос:
- Молчун?
Я повернулся в ту сторону откуда он прозвучал и увидев круглые глаза Сильвио, взволновано, не обращая внимания на то, что меня могут не понять, ответил:
- Нет, жираф из соседнего зоопарка. Сам то что, не видишь?
- Влад, это ты что ли? - спросил меня Ден и после этого до меня наконец то дошло, что в этой лысой, чисто выбритой и разодетой в странную одежду, образине, никто не узнал того помощника пастуха, который пару дней назад ушёл с двумя уважаемыми мужчинами в город, продавать сыр и сметану.
- Конечно - сняв панамку и вытерев ей вспотевшее лицо, ответил я, под начавший только зарождаться, всеобщий хохот. - А кто же ещё?
Кто бы разъяснил мне, отчего местным так нравятся гладко выбритые и коротко стриженные мужчины? Вот откуда у них такая любовь к ним?
Следующим утром вышел на новый виток своих поисков моего товарища, так до сих пор и продолжающего, в этом я почти не сомневаюсь, прятаться где то в лесу. В напарники ко мне увязался нудный и абсолютно не нужный, мелкий, моросящий дождь. Его никто не звал, он решил составить мне компанию по личной инициативе. Может быть дней через пять, когда придётся покинуть хорошо изученный ручей, я и не возражал против его присутствия рядом, но сейчас был бы только рад если бы он сидел тихо, у себя дома, за облаками и не высовывал носа на улицу, в такую мерзкую погоду. Провожал нас лишь старый ворчун Сильвио, обрадовавшийся моему возвращению сильнее всех остальных. Вчера он долго сам не мог уснуть и мне не давал возможности полноценно выспаться перед дальним походом. Я сразу же, после завершения незапланированного концерта, поставил в известность его и Дена, что завтра же пойду на поиски своей родни, информации о которой, никто из встреченных в городе знакомых, давно уже не имеет. Кстати, на них же списал и все свои обновки, купленные на средства, выданные ими в долг, под небольшой процент, что было принято окружающими, как что то само собой разумеющееся.
- Если вернулся значит всё, так к нам и прилипнешь, не зависимо от того найдёшь своих или нет. Ты мне сейчас можешь, что угодно говорить, а я всё равно знаю, никуда ты из нашей общины не денешься. Всё парень, наш ты теперь - гнусаво хихикнув, завёл старый, перед сном, свою длиннющую песнь про жизнь.
Он много чего умного говорил до глубокой ночи. Учил меня уму разуму, объяснял почему происходят те или иные события, давал советы, как поступить в том или ином случае и ещё знакомил с разными тонкостями, возникающими во время долгих взаимоотношений между людьми. Слушал его плохо, вчера не до этого было. В голове у меня выстраивался маршрут движения совсем не простого и многодневного пути, там же проверялся и перепроверялся список вещей, и продуктов, сложенных в новый мешок, купленный у Дена вчера же вечером. Старый не вместил в себя всего, что появилось в моём распоряжении за последние дни и его пришлось отправить внутрь более объёмного представителя местных рюкзаков. Ещё думал о том, как буду жить дальше, в том случае, если по каким либо причинам наша встреча со Степаном вновь не состоится. На оставшиеся семь копеек сильно не пошикуешь, а на ферме работать, вечно, мне так до сих пор и не хочется, даже несмотря на радостный приём местных жителей, всех без исключения. Конечно, у меня ещё часы остались и за них, наверняка, можно будет выручить не малые деньги, но расставаться с памятью о доме не хотелось бы, как не крути, а это последняя ниточка, соединяющая меня с ним, если конечно не считать плавок, но они уже дошли до такой кондиции, что с этим аксессуаром придётся распрощаться на много раньше, чем он того заслуживает.
- Ты смотри там, аккуратнее, знаю я вас, одиночек - в очередной раз наставлял меня Сильвио Иванович, уже сегодня, ещё темным, ранним утром. - Не суйся, куда не надо, обходи стороной непонятные болота и грязевые лужи, а особенно братьев своих опасайся, тех, что как и ты в тех местах шляются. Не знаю, известно ли тебе, но все остальные про это хорошо знают, одиночки друг другу не товарищи, за чужое барахло убьют запросто. Так что их опасайся пуще всяких земных хитростей. Волк или та же дикая собака почуют, что ты их не боишься и в сторону уйдут, а человек никогда. Он караулить тебя станет, будет ждать момента, когда ты расслабишься или окончательно из сил выбьешься и ударит, из-за спины, исподтишка. Человек самое хитрое животное и если он не на твоей стороне, всегда жди от него какой нибудь пакости. Ты меня слушаешь или нет?! Я для кого тут распинаюсь?!