— Это ты сегодня такой умный, а через десять дней забудешь всё на свете и чего тогда? Нет, как там говориться: «На товарища надейся, а сам не плошай». Ставил зарубки и буду ставить, ровно через сто пятьдесят шагов.
— Ну так взял бы тогда топор с собой. Чего его в багажнике оставил. Ножичком то своим уж сильно долго возишься. И с чего это ты вдруг решил, что мы десять дней топать будем?
— Твою мать! — вдруг выругался Степан Сергеевич, сильно хлопнув себя по колену и наплевав на мой серьёзный вопрос.
— Ты чего? — спросил я, впервые услышав от вроде бы культурного человека, такое неприличное выражение.
— Багажник забыл на ключ закрыть! — ещё громче воскликнул он. — Чё теперь делать?! Возвращаться?!
— На хрена? — возмутился я такому вопросу, больше похожему на предложение. — У тебя чего там, золото, бриллианты спрятаны, чтобы столько пройденных километров псу под хвост кидать?
— Аппарат самогонный, у меня там лежит, в брезент, завёрнутый! Золото! Бриллианты! От него по более пользы будет, чем от твоего золота! Да был бы только он, там ещё почти восемьдесят литров чистейшего первача стоит, в канистрах и трёх литровых банках. Всё лето гнал. Ну твою же мать! А всё ты, харя любопытная! Вот чего ты хотел в багажнике моём увидеть? Чего свою морду совал туда, когда я его открыл?
— Да ладно. Не убивайся ты так. Кто его выпьет? Вон сколько протопали и ни одного человека не нашли — стал я успокаивать старика, не обращая внимания на его претензии ко мне.
Какое то время сидели молча, потом дядя Стёпа стал чего то бурчать себе под нос, не добро поглядывая в мою сторону, что повлияло и на моё самочувствие.
— А всё таки ты жмот, Степан Сергеевич — не выдержал я его косых и презрительных взглядов. — У него восемьдесят литров самогона в багажнике лежало, а он молчал. Мог же по пятьдесят капель, от стресса, налить?
Я человек не пьющий, как то не пристрастился к этому делу, но вчера бы выпил с удовольствием, был повод.
— Сам ты жмот. Не от жадности не налил, а из-за конспирации. Много вас тут шляется, а потом не знаешь, от кого полиция пришла — оправдался Степан, вполне резонными отговорками.
Утром проснулся от монотонного шарканья. Ещё с закрытыми глазами пытался определить, что это такое и откуда оно исходит. Когда же не смог с этим справиться без помощи зрения, воспользовался им, а воспользовавшись сильно удивился увиденному. Мой старший товарищ уже не спал, не обращая внимания на темноту, через которую только начинал пробиваться рассвет. Да ладно бы просто лежал с открытыми глазами или сидел, думая о жизни, в его возрасте бессонница обычное дело, так нет, вместо этого он работал в поте лица и не просто работал, а занимался какой то ерундой, которая мне спать и не давала.
— Чего не спишь? — зло спросил я его, приняв сидячее положение.
— Ты что, ночью не слышал ничего? — задал он мне свой вопрос, вместо ответа.
— Не а. А чего ночью было? — снова спросил я, сладко потянувшись и зевнув.
— Псы замучили. Сначала выли пол ночи, потом дрались с кем то, а под утро лаять начали, будто решали, кто у них лучше всех отличился.
— Псы? Это собаки, что ли? Так надо тебя понимать? — задал я очередные вопросы вставая на ноги.
— Они, чтоб им пусто было.
— А не запомнил в какой стороне они кувыркались? — спросил я Степана.
— Там — махнул он рукой на юг.
— Нормально, как раз в том направлении, куда и топаем. Может и людей в том районе вскорости услышим, и даже увидим, если повезёт. А это ты что, против них копьё готовишь? — усмехнулся я, взглянув на поделку дяди Стёпы.
— Угу — ответил он, не переставая шкрябать перочинным ножичком тонкую берёзку.
— Хорошее занятие нашёл. А спать не пробовал? Говорят, иногда помогает, от разных глупостей. Костёр бы лучше разжёг, да картошку в него кинул, вместо того чтобы в детство впадать.
— Успеем ещё нажраться — ответил старик, пытаясь приподняться и глядя в мои сонные глаза.
— А взгляд у него какой то не такой, — отметил я мысленно. — Уж часом не заболел ли?
Глаза у человека, годившегося мне в дедушки были, что у той побитой собаки, влажные, жалостливые и выражающие неописуемую печаль. Не знаю от чего, но мне стало стыдно, от предыдущего своего, не совсем корректного, выступления.
— Да ладно уж, сиди, строгай свои палочки, если так хочется — сменив тон, предложил я ему. — Сам всё сделаю. Парень я молодой, мне полезно будет с утра поработать, вместо зарядки.
— Я это, Влад — тихо промямлил старик, усаживаясь на место. — Я, наверное, дальше не пойду.