— Что есть катуальке, Лосось? — спросил Черный Билл.
— Это то, что есть у каждого с самого детства. Правильно развитое и направленное, оно делает из мальчика мужчину. Именно эта сила превращает простого бойца в воина, следопыта — в охотника. Для скво нашего племени катуальке — способ общения с духами, а для шамана — прямая связь с Тхе».
«Интересно, что бы сказал Лосось про катуальке этого Холси», — подумал Райтер. Он задыхался от желания совершить нечто немыслимое. Что-то, от чего содрогнется земля.
Конечно, не ему тягаться с людьми, чьи замыслы едва не перевернули планету. На их стороне армии, фальшивая конституция с небезызвестной второй поправкой. Для рыбки помельче существовала Национальная стрелковая ассоциация, свято охраняющая право человека на выстрел, как последний аргумент в споре за жизнь, — фараоны, ухлопывающие сопротивляющихся, не вынимая рук из карманов. Однако все они совершали это без особого воображения. Им не хватало завораживающей игры ума.
Со времен покорения необъятных просторов этой загадочной страны до сей поры люди не выпускали из рук оружия. Когда бескровный период затягивался слишком надолго, они собирались в стаи, выбирали себе вожаков и развязывали опустошительные сражения, ничем не отличаясь от тех дикарей, которых им довелось приручить.
«Когда выкатившееся солнце озарило поле сражения, Черный Билл осмотрел трупы.
— Среди скальпов белых воинов я не вижу самого главного, — обратился он к вождю. — Я не вижу клочка волос их начальника. Джезетту удалось уйти.
— Пройдут две луны, и он вернется, — невозмутимо сказал вождь.
— Через две луны люди его племени придут сюда с лошадьми и буйволами, приведут с собой демонов огня и дыма и от нашего племени ничего не останется, — запальчиво воскликнул Билл.
— Так и будет, — все так же храня спокойствие, ответил Красный Лосось. Знаком он приказал воину сесть и достал свою трубку. — Послушай меня внимательно, младший брат, — сказал он, выпуская клуб дыма и передавая трубку собеседнику. — Все, что я делал для моего племени, я делал но воле пославшего меня Тхе Си Нуа. Не я ли отыскивал тучные пастбища бизонов, чтобы мои братья не нуждались в еде? Не я ли обучал охотников, как найти источник в пустыне, когда племя нуждалось в питье? Не я ли обучал скво сшивать шкуры, чтобы братьям было теплее коротать длинные зимние ночи? Не я ли обучал мужчин складывать песню любви, когда наступала пора брачных церемоний?
— Да. Это так, — вымолвил Черный Билл. — Ты настоящий глава племени.
— Все свои знания я получил от наших великих предков. Я приумножил их, общаясь со всемогущим Тхе. Много лун мы находились под его защитой, и настал час, когда я посвящу тебя в сокровенное. Тхе призывает братьев к себе. На этой земле поселился железный бог белого человека. Топор рубит дерево, а не наоборот. Наш тотем не устоит перед коварством демона бледнолицых.
— Ты говоришь грустные слова, — произнес Билл.
— Я говорю их достойному, способному мужественно принять свою участь. Жизнь на этом не остановится. Там, из заоблачных высот, где клекочет коршун Наутокль, на нас смотрят храбрейшие воины, первыми принявшие смерть из рук врага. Очень скоро туда отправятся те, кто так храбро сегодня сражался, чтобы тоже познать Тхе Си Нуа. Такова его непреклонная воля.
— Неужели нам всем суждено переселиться на верхнюю землю? — недоуменно вымолвил обескураженный индеец.
— Ты когда-нибудь слышал о женщинах-воинах?
— Скво — воин? Это звучит так же, как летающий олень.
— Поверь, — Красный Лосось подтверждал свои слова жестом искренности, — на этой земле воинами будут даже дети. Мы оставим здесь самых способных, самых хитрых и самых сильных, чей катуальке будет гореть в груди ярче солнца, но глазу белого будет недоступен этот свет. Пройдет много лун, прежде чем мы снова вернемся в края бизонов и снова станем хозяевами этой земли. Тхе заберет достойных, но достойнейшие расчистят дорогу, чтобы вернуться. Топор — это только топор, а дерево растет вверх. Белым не устоять перед своим же коварством. Индейцы научили их курить сушеные листья табака, но они курят его не так, как воины. Индейцы научили их игре в мяч, но они не поняли смысл игры. Захваченная ими земля не принесет им счастья. Они будут много болеть и в конце концов перегрызут друг друга. Так говорил мне Тхе.
— Я верю тебе, — спокойно сказал молодой воин».
Убийца, когда-то писавший эти строки, погрузился в размышление. Едва ли стоило оставлять в живых этого щенка в бетонном ангаре, так напоминающем кромлех, но, как сказал бы Лосось, он не почувствовал запаха смерти рядом с пареньком.