– Да ладно, ничего страшного, – криво улыбнувшись, он посмотрел вперёд, – Со мной всё понятно. Но вы, почему подали на развод спустя пятнадцать лет брака?
Я пожала плечами, сделала глоток кофе и отвернулась к окну.
– Сама до сих пор не поняла. Он не плохой человек, просто… Ладно, к чёрту всё это, – вскинув рукой, я зажмурилась и начала говорить правду, – Меня начало раздражать всё, абсолютно всё. Лежит себе на диване, футбол смотрит в растянутых трениках; а я приползаю с работы полуживая и сразу готовить. Если повезёт, раз в неделю пятиминутный секс под одеялом.
Эрвин озадаченно посмотрел на меня и нахмурился.
– Да–да, это не главное в отношениях, я понимаю, – я покачала головой, – Но потом, он сказал мне, что я – скучная. Я. Скучная. Понимаете?
– Не совсем.
– Он работал грузчиком, увлечением всей его жизни было пиво и пялиться в телек как мужики гоняют мяч по полю, хотя сам он ни разу даже с сыновьями во двор не вышел. И он говорит мне, что я – скучная? Вы серьёзно? – я издала слишком высокую ноту и тут же притихла, – В общем, я первая подала на развод. Чтобы развеять его скуку.
Он тихо хмыкнул:
– И как – довольны?
– Не то, чтобы очень, но в целом – да, – размыто ответила я, – Да, я довольна. Только…
Запнувшись, я сделала последний глоток, приоткрыла окно и выбросила стаканчик.
Холод ворвался в салон машины и стало зябко. Я поёжилась, потёрла плечи ладонями – дублёнка лежала на заднем сидении. Сняла, чтобы было удобнее.
Вокруг кромешная тьма, только неровный асфальт и камушки освещаются тусклым ближним светом фар. Где–то вдалеке горят огни города – иллюзорно, словно мираж. Тихий полуостров, огибающий залив; рокот мотора и приглушённая, едва слышная музыка; запах кофе и мужского парфюма.
– Только что? – раздался его голос.
– У вас никогда не было ощущения, что вы что–то упустили, не попробовали и не распробовали?
– Бывало, – он пожал плечами, и допил свой кофе, открыл окно и выбросил стаканчик в точности, как и я – быстрым и небрежным движением.
– Хочется сделать что–то безумное, – вздохнула я, вытянув руки на приборную панель и посмотрев на ночное небо в лобовое стекло.
– Что, например?
– Прыгнуть с парашютом.
– Это не слишком безумно, – он фыркнул, – На самом деле страшно первые секунд пять, а потом парашют раскрывается и… Всё.
– Покататься на болиде со скоростью в триста километров в час.
– Это звучит немного безумнее, – в его голосе послышалась улыбка.
– Я не знаю… Украсть что–то, какую–нибудь мелочь в магазине. Помаду или тушь для ресниц.
– Это определённо безумно, – отчеканил он.
– Секс втроём, – пожимаю плечами и старательно не смотрю в его сторону.
– Втроём?
– Ну да. Это определённо безумно, – повторив его фразу, я ухмыльнулась, – В моём–то возрасте.
– Пожалуй, да, – мычит он, – А втроём – как? ММЖ или..?
Тут я задумалась. Покусала губы, откинулась на сидении и подняла глаза. Невольно улыбнулась, когда поймала любопытный, заинтересованный взгляд.
– А есть разница? – спросила я.
– В принципе – нет. Что останавливает?
Он поставил локоть на дверцу и потёр подбородок пальцами. В салоне горела тусклая лампочка и я всё–таки разглядела щетину на его коже. Такую, которая появляется после утреннего бритья к вечеру – чуть шершавая, но приятная на ощупь.
– Наверное, нет времени на безумные поступки, – ответила я.
– У вас есть время, чтобы приехать на неудачное свидание черти–куда, но нет времени на безумства? – он удивлённо приподнял брови, – Может вы просто не умеете планировать?
Подмигнув мне, он тихо рассмеялся собственной шутке.
– Ладно, – сказала я, – Сесть в машину к незнакомому человеку – это разве не безумство?
– У меня открытое и доброе лицо, так что – нет, – он снова расхохотался, потряхивая плечами.
– Чикатило вообще учителем был и очки носил, между прочим, – с укором в голосе произнесла я.
Эрвин брезгливо поморщился и передёрнулся.
– У вас вполне доброе и открытое лицо, это правда, – продолжила я, – Но вы вполне могли оказаться убийцей. Или грабителем. Или насильником.
– Многие сексологи говорят, что самая распространённая женская фантазия эта встреча в тёмном переулке с насильником, – вдруг серьёзно говорит он, – Особенно у женщин, которые обладают какой–то властью над мужчинами: на работе, например.