— Лучше б он от рака лёгких сдох! Чем всё это! — Бешеным волчком крутилось в голове горе-журналиста.
В такие моменты, как этот, Эдди Брок сильнее всего ощущал невидимую удавку на собственной шее, та, словно поводок, контролировала и порой, когда он хотел вырваться, сдавливала горло, перекрывая кислород к его прежнему Я. И то, кем он был прежде, безвозвратно растворилось в симбиоте. И он знал, что теперь он кто-то иной. Но также Эдди знал, что это обоюдное влияние. Но временами мужчине казалось, что он более восприимчив к переменам, чем тот же пришелец, и что тот лишь притворяется, что стал «добреньким» и послушным. Ведь Веном никогда не переступал через себя по-настоящему, а делал лишь, что хотел.
Иронично, теперь-то Брок сполна понимал чувства Энн, но, в отличии от бывшей, он с Веномом не встречается. Пришелец скорее его тёмная личность или сиамский близнец, что крадёт его тело (он был в этом на сто процентов уверен), пока он находится в бессознательном состоянии.
Но жизнь с Веномом была полна не только минусов, но и плюсов. Теперь он был почти всесилен! И это не могло не опьянять, а Эдди был падок на славу. Может в этом сыграл свою роль его мудаковатый папаша, которому всегда всего было мало и в этой вселенной не существовало ничего, что было бы способно впечатлить этого старого пердуна. Поэтому было вдвойне приятно знать, что ты исключителен и незаменим, для такого исключительного пришельца, как Веном.
Это тешило самолюбие: Власть, которой нет ни у кого в мире. И с едкой усмешкой Брок ловил себя на мысли, что не против вот так умереть.
— Главное переждать, а дальше легче будет, — в очередной раз убеждал себя журналист. Но страшнее были не собственные изменения и трансформация в нечто иное, чем просто хороший парень, журналист, Эдди Брок, а та, якобы истинная причина спасения пришельцем Земли: «Ты мне нравишься, Эдди… И мне начинает нравиться это место!»
Брок принял эту причину просто потому, что тогда было не до разбирательств. Но мужчина всегда ощущал, что всё не так чисто. Что каким бы дружелюбным Веном не казался, всё это маска. И то ощущение, что смерть всего человечества стоит за его плечом, и руководит им как послушной марионеткой, крепла в мужчине изо дня в день.
Но вопросы, чего же ждёт Веном? Чего-то глобального? Или выжидает, когда человечество само себя уничтожит? Или ищет подходящий момент, чтоб сделать это через него? Или, что самое страшное, выслеживает более подходящее тело? Ведь он, Эдди, лишь тачка! А тачку легко заменить! Это норма. Так поступает каждый третий американец каждые пять лет.
— Ну тогда у меня есть ещё четыре, — горько усмехается бывший журналист. И очередная волна самообмана подошла к концу. Бросив прощальный взгляд на телек, экран которого местами рябил, Эдди встал. Дождь уже прекратился, а значит можно отправиться домой. Хотя, ту тесную коммуналку он не назвал бы домом, но это было единственное, на что у него хватило денег, ведь переезд отнял у него всё до нитки. Напевая незамысловатый мотив, Брок с лёгкой улыбкой двигался вдоль стойки, радуясь предстоящему тихому вечеру, ведь Веном сыт, а значит, и он тоже.
Проходя мимо кассы, мужчина в ответ оскалился хозяйскому коту, который до этого недовольно шипел на него. Это спугнуло зверюгу, и та скрылась в маленькой кухоньке.
— Что поделать, — пожал плечами мужчина, теперь его каждый зверь боится, ведь ощущает, что он не человек. И эта мысль отчего-то развеселила репортёра, или же развеселила симбиота, в последние недели уже трудно было определить, кто из них, что за эмоции испытывает.
Насвистывая незамысловатый мотив, Эдди почти оказался на улице, когда был практический сбит с ног кем-то. Это оказался юноша, в мешковатой клетчатой рубашке, что виднелась под вымокшей до нитки куртке цвета хаки. Их глаза, как оно бывает, на мгновение пересеклись. А парень, как и хозяйский кот, отскочил, разве что хвост не поджал и не зашипел.
Брок растерялся, пацан был, как пацан. С виду типичный пай-мальчик и больше про него нечего добавить… Но что-то в мозгу мужчины, точнее в их с Веном общем мозгу, щёлкнуло, словно переключатель. Он ощутил странный эмоциональный подъём, но не свой, ведь причин для радости Эдди не видел. Иррациональную, бешеную и такую звериную радость испытывал Веном, а губы помимо воли растянулись в кривоватой усмешке, а на языке вертелось ядовитая, но не его, Эдди Брока, фраза: «Нашёл».
Юноша, видимо, вспомнив, что пялиться на людей неприлично, сдавленно выдавил: — Извините, — и обходя журналиста за метр, шмыгнул к прилавку, нервно оглядываясь на Эдди, будто не замечая перед собой понурого мужчину, а видя перед собой Симбиота во всей своей красе.
Мужчина медленно и заторможено, словно его ударили по голове, покинул забегаловку. А Веном беспокойнее обычного перемещался по телу, отчего дышать было тяжело и неприятно.
— Потише, — взмолился Брок.
— Не будь занудой, Эдс! — прошипел пришелец.
— Если б кое-кто не мешал мне спать ночью, может, я не был бы столь уставшим, — беззлобно, скорее по привычке проворчал журналист.
— Ты хочешь, чтоб я дал тебе отдохнуть? — разумный вопрос, к удивлению Брока, сорвался с воображаемых уст Клинтаранца.
— Было бы неплохо, — кивнул, собственно ни на что не надеявшийся мужчина.
— Ладно… — прошипел пришелец.
— Серьёзно? — усмехнулся вяло бредущий по улице Куинса мужчина.
Но симбиот молчал, грубым образом шевелясь на затылке, то ли выражая недовольство, то ли что-то ещё. Но Эдди знал одно, пришелец не сводил взгляд от хлипкой двери закусочной, явно видя за ней гораздо больше, чем пару засаленных столов и скрипучих стульев. И это отзывалось неясным ужасом на периферии двойственного сознания мужчины.