Убедившись, что друга нигде нет, он вошёл в комнату, где спала Вера. Присев легонько на край кровати, он провёл рукой по её спутанным волосам и по холодной и влажной щеке.
– Проснись дорогая, проснись. Нам пора ехать, – произнёс он, как только мог ласковее, пробуждая её.
– Где Ники? – спросила она первым делом, как только раскрыла красные от усталости веки.
– Зачем он нам? Теперь мы и наш ребёнок будем вместе. Будем жить вместе. Понимаешь?
– Мне нужно во всём ему признаться, – едва слышным голосом произнесла она.
– В чём же? – спросил он растерянно.
– Раскаяться, попросить у него прощения. Его великодушие не знает предела. То, как он поступил вчера с тобой… и со мной… мог поступить только великодушный человек.
Слова, сказанные любимой, сильно задели самолюбие нашего героя. Под влиянием вспыхнувшего негодования он хотел жёстко упрекнуть Веру в том, что она считает, будто человек, желающий счастья другому, то есть он, достоин лишь прощения от великодушного человека, коим по её представлению являлся Ники. Но, видя её уставшее, измождённое лицо, передумал этого делать.
– Попросим прощения, обязательно попросим, – сказал он сдержано, – но не сейчас. Сейчас надо ехать.
– Стой! Подожди, – окликнула она его, когда он уже выходил из ненавистной ему квартиры. – Сперва нужно навестить его мать, вдруг Ники
там, – произнесла она с тоном последней надежды.
Владимир, скрепя струнами души, молча кивнул ей.
…………………………………………………………………………………
Александра Петровна, так звали мать лучшего друга, жила три года в новой квартире, купленной заботливым сыном. Каждый день Ники и сиделка навещали её. Она уже семь лет была лежачей больной.
Сегодня же утром к дому, где жила Александра Петровна, приехала невестка и лучший друг. Александра Петровна всегда была рада видеть Веру и Владимира, так как считала, что сыну очень повезло в жизни, встретившись с красавицей-женой и таким другом, как Владимир. Владимир также любил её, любил её сердечно, как и собственную мать, которая рано ушла из жизни, оставив его одного с отцом. В ней он невольно чувствовал материнскую заботу. Но на этот раз он пожелал остаться в коридоре за дверьми комнаты, где Александра Петровна находилась всё время.
Вера в разговоре с Александрой Петровной, отбиваясь от расспросов хозяйки по поводу своего измождённого состояния, выяснила, что сын не приезжал к ней сегодня.
Пообещав сиделке и дальше платить за уход Александры Петровны, наш герой вместе с Верой и с тяжким грузом душевных ран уехали в деревню.
VIII
От былого восторга и счастья, в каких нежились наши герои в начале своих встреч, не осталось и следа. Вера хронически болела и не могла спокойно спать, чем сильно беспокоила Владимира. Он несколько раз возил её в больницу, где врачи только пожимали плечами и говорили, что телом целиком здорова она и её ребёнок, и что её аффектный синдром связан, скорее всего, с переживаниями. Вере предписали покой и долговременный отдых, пока возбуждённая нервная система не встанет на своё место.
Когда врачи говорили о серьёзном потрясении у Веры, Владимир втайне корил себя за её состояние. Но что он мог поделать? Он даже помыслил, что лучшим выходом из тяжёлого положения, в которое они попали, будет встреча с Ники, на которой он простит Веру во всём том, в чём она пожелает быть прощённой. А в том, что Ники простит её, наш герой не сомневался: ведь он любит её, а если любит, то обязательно простит, и Вере, несомненно, станет легче. Если же не сделает этого, то грош цена его любви. Вера поймёт, что любовь Ники это фикция и надо отпустить его с великодушием, ведь рядом останется тот, кто действительно любит. Короче говоря, Владимир видел в своём старом друге спасительную таблетку от всех болезней своей любимой Веры.
Он ждал звонка, но проходили дни, недели, а друг так и не звонил. Поначалу Владимир убеждал себя, что Ники находится дома и не звонит Вере потому, чтобы она думала: «Где же он благородный находится? Всё ли с ним в порядке?» И всё лишь для того, чтобы заставить думать о нём Веру. А в том, что его друг знает, где находится Вера, он ни на секунду не сомневался.
Прождав в тревожном ожидании несколько недель, каждый час, видя неутихающее и подавленное состояние любимой, Владимир, наконец-то, сам отправляется на поиски Ники, навестив первым делом Александру Петровну. Трудно было с ней. Её сын не приезжал, и от отсутствия близких, родных Александра Петровна начинала потихоньку говорить только об одном: о детстве двух друзей, о шалостях Ники, и не замечала, что происходит вокруг неё. Материнское сердце чувствовало беду, но это чувство не перерастало в активную форму действий на подобии слёз, отчаяния и явной тревоги. Это предчувствие, как затяжная боль, мучило её, и рассказы о сыне помогали жить ей в его отсутствии.