– Я люблю истории, доктор, тем более когда впереди тысяча километров.
– Молодой человек, вы не представляете, как обрадовали старика, которого давно никто не слушает. Усаживайтесь поудобнее.
II
– Позволю задать ещё один вопрос: как вы добираетесь до работы?
– Ну, чаще на машине, или на автобусе, если машина на ТО, но такое совсем редко случается.
– И далеко ли вам ехать?
– Около часа.
– Не близко выходит… Я, когда был моложе, до поликлиники ходил пешком, но потом матушка-лень взяла вверх и пересадила меня в маршрутку. Дохожу до остановки, дожидаюсь своего номера, плачу водителю и сажусь на своё любимое заднее правое сидение, а на заднее левое лучше не садиться – опасно для здоровья. Но это я так – отвлёкся, перейду лучше к делу.
Было это осенью, ранним утром. Дождь уже пролился, и о того стало сыро и промозгло, да так, что клубил пар изо рта. Я как всегда в одно и то же время стоял на остановке в ожидании маршрутки, хотелось поскорее сесть в неё, но, как на зло, все они подъезжали переполненными. Пропустив первую, вторую, я сел, наконец, в третью и вынул из кармана заранее приготовленную мелочь, отдав её водителю. Как только я прошёл вовнутрь увидел человека, сидящего на любимом моём месте. Раздосадованный этим, мне ничего не оставалось делать, как занять место напротив.
Я, молодой человек, старых взглядов и не разделяю занятия молодёжи смотреть в телефон или, как они говорят, сидеть в телефоне, поэтому я из любопытства принялся разглядывать его. Он был чуть старше вас, одетый в стильное приталенное чёрное пальто, до начищенных туфель спускались тёмно-серые лощеные брюки, на шее, поверх пальто, был повязан широкий светло-коричневый шарф; лицо у него было красивое и мужественное с нависшими чёрными густыми бровями, скулы широкие и сходились в решительный подбородок, его карие глаза казались сосредоточенными, но в тоже время смотрели куда-то вдаль. Вид его хоть и был образцом европейской моды, но припухлости под нижним веком и расходящиеся от уголков глаз синие воспалённые морщины выдавали в нём большую усталость. Здесь ещё надо отметить, что пока я на него глядел, он ни разу не обернулся на меня, не посмотрел. Такое равнодушное отношение к себе оскорбляет.
Куда он ехал – я не знал, но по его виду, кажется, по важному делу. Так и проехали мы с ним в молчании, пока не пришло моё время выходить.
После этого я встретил его через неделю. Он сидел на том же месте, на нём была всё та же одежда и всё тот же сосредоточенный взгляд. Я начал размышлять, это знаете ли, как ставить диагноз: по внешним признакам нужно определить, чем пациент болен. Среди пассажиров, помимо своей щегольской одеждой, он выделялся тем, что никогда не доставал телефон и не слушал музыку; он всегда был отстранённым, как будто абстрагированным от мира. Мне показалось странным ещё и то, что у него ничего не было с собой, я имею в виду портфеля или маленького дипломата. Обычно человек, который едет на работу, берёт что-нибудь, ну, например, еду в контейнерах, кошелёк, важные документы или на худой конец ключи. А у него ничего не было вовсе: руки свободны, ладони чуть сжаты и были у него на коленях; эта поза хорошо соответствовала его взору. В этот раз мне захотелось с ним заговорить, выведать кто он такой, откуда взялся в наших краях и куда держит путь, но что-то меня остановило. Я ничего не спросил и пришёл в поликлинику снова озадаченный этим странным человеком.
Больше месяца не встречал я его, начало гаснуть и моё любопытство. Я почти забыл его, как вдруг одним утром он оказался на том же месте. Уж тогда я не стал откладывать знакомство до следующей встречи, которой может и не состояться. Недолго думая, я произнес:
– Как ваши дела?
Сразу он не обернулся, а через какое-то время. Когда он это сделал, я ощутил на себе тяжелый взгляд его карих и сосредоточенных глаз.
– Надеюсь, будет лучше, чем вчера, – ответил он недоброжелательно и улыбнулся, но как-то странно: глаза его не улыбались.
– У вас вчера был трудный день? – спросил я его, пытаясь втереться к нему в доверие.
– Вчера я не сделал того, что сделаю сегодня – ответил он мне сухо и серьёзно.
– И по этой причине вчера я не видел вас в маршрутке?
Он ничего не сказал, а лишь отвернулся от меня и стал снова глядеть в окно напротив.
– Порфирий Иванович, – сказал я, и протянул ему руку.
Он молча отозвался всё тем же отрешённым взглядом и медленно протянул ладонь в ответ. Мы поздоровались.
– Я раньше вас не видел. Наверное, переехали? – спросил я, не отпуская его крепкой руки.