— А как ты её! — восхищённо сказал Куно. Магда покачала головой. С ведьмой, стоящей на своей земле, да ещё такой, как Денна, пришлой не справиться.
— По-моему, она нас отпустила, — сказала Магда и прислушалась. Показалось ей или деревья и впрямь шелестели вслед: «Поверни, попадёшься… Ой, попадёшься… Поверни!»?..
Ведьма рассеянно посмотрела на левую руку. К боли она притерпелась за утро и теперь даже не замечала её. Но на повязке проступила свежая кровь. Магда шёпотом помянула Заступника. Надо было заняться этим раньше, но кто же знал!
Они доехали до поворота и Магда снова оглянулась. У леса стояла Денна и махала им вслед. Ведьма поспешила сделать отвращающий беду знак. Как бы рыжая их не прокляла… на дорожку.
В кабаке спор разрешился сам собой. Мальчишка, позаботившийся о лошадях, упал на скамейку и было видно, что сил куда-то идти и кого-то расспрашивать у него уже не будет. Кабатчик, высокий полный мужчина, поставил перед Куно кашу и стакан сидра. Магде кусок в горло не лез. Удивительно, как в той деревне она умудрилась выпить целых два стакана молока. Это всё Куно с его заботой. Сама по себе она бы и глотка воды не выпила бы. Ведьму трясло от нервного напряжения. Братья-заступники. Очень плохо. Связываться с ними… уму не постижимо, как она может даже думать об этом.
— Куда? — вскинулся Куно, когда Магда пошла к двери. Ведьма бросила на него суровый взгляд.
— А ты осмелел, — таким чужим голосом сказала она, что мальчишка поёжился. — Забылся?
— Госпожа, — взмолился Куно, сообразив, наконец, подладиться к своей роли, — вы устали! Позвольте, я договорюсь об отдыхе для вас!
Подошёл кабатчик.
— Мальчишка дело говорит, — бесцеремонно вмешался он в разговор. — Я и комнаты сдаю, сами посмотрите. Такой вам и в замке не предложат.
В ответ Магда оглядела кабак с таким выражением лица, словно ей предлагают ночевать в курятнике.
— Я подумаю, — пообещала она и вышла во двор. Позади Куно остался заплетающимся языком рассказывать о любви своей госпожи к заболевшему младшему брату, увиденном ею во сне святом и других подобных небылицах. Ведьма передёрнула плечами.
Надо разузнать, где остановились братья-заступники. Получается, что не в кабаке. Странно. В деревне говорили, что их восемь человек, трое воинствующих братьев, четверо простых монахов, и главный над всеми священник, которого звали отцом Менлиусом. И ещё пленник, девятый. Ни в один дом столько постояльцев не поместится. Разделились? Встали под открытым небом? Или, не дай Освободитель, проехали мимо Ортвина?
В голове слегка звенело от голода и усталости. Надо было идти не в кабак. Это Куно повёл её в кабак, куда он ещё мог податься… а дочь рыцаря должна остановиться в замке… но тогда ей придётся назвать своё полное имя… её отец был человеком нелюдимым и не покидал своих владений, младший брат Магды покуда ещё не дорос до того, чтобы путешествовать самостоятельно… Но вести о нём могли дойти до Ортвина и другим путём. В конце концов, отец выгнал их с сестрой много лет назад… к Врагу всё это. У неё есть грамота, в которой отец признаёт свою дочь и вверяет её заботам барона цур Фирмина. Этого довольно. Она слишком долго жила ведьмой Магдой, привыкла прятаться, делать всё исподтишка… и, кстати, зря она наговорила Куно вздора, что будет молиться за отца и брата. Забавно, странное предчувствие, что им бы понадобилось немного удачи… неважно. Конечно, повод нужен другой. Нужно…
Мысли её были грубо прерваны. Кто-то схватил её сзади. Ведьме зажали рот и куда-то потащили. Она даже не успела разглядеть нападавших. Впереди замаячила телега, возле неё виднелась угрюмая фигура в монашеской рясе… Братья-заступники. Они нашли её прежде, чем она их…
Раздался возмущённый вопль Куно и мальчишка с руганью ударил одного из державших ведьму монахов в зубы.
А он не такой уж и мальчишка… ведьма привыкла к тому, что Куно — сынишка трактирщицы, что не замечала, что он давно уже выше её на две головы. А ведь Куно без труда удержал за уздцы разъярённого рыцарского коня.
Обо всём этом было некогда думать. Магда воспользовалась переполохом, вывернулась в державших её руках и вцепилась ногтями в лицо монаха. Хватка ослабла, но вырваться ещё не получалось.
— Пустите! — кричала ведьма. — Помогите, люди! Помогите!
— Заткните ведьму, — прозвучал резкий приказ и одновременно другой голос спросил:
— Что здесь происходит? Прекратите драку!
Куно оттащили крестьяне, ведьму отпустили и Магда смогла оглядеться. Оказывается, монахи довели её до телеги, на которой по-прежнему в клетке сидел всё так же равнодушный ко всему Виль. По улице к ним спешили трое воинов, одетых в одежды ордена братьев-заступников, а рядом стояли пятеро монахов. Одному она расцарапала лицо, другой носил следы кулаков Куно, а третий… высокий худой священник с тёмными цепкими глазами. Светлые волосы его ещё сильнее поредели за прошедшие семь лет. У Магды был готов вырваться крик, но он успел первым:
— Именем Заступника! Мои люди схватили ведьму. Она еретичка, проклятая, из тех, что отрекаются от Заступника! Она травила колодцы, портила посевы, крала молоко у коров. Вместе с другими ведьмами она летала на их гнусные сборища и там пила кровь украденных у матерей младенцев и подставляла зад Врагу, принявшему облик чёрного козла!
Собравшаяся вокруг толпа загудела, люди попятились. Кого-то перекосило от отвращения, а кто-то, напротив, загорелся поганеньким любопытством. У Магды кровь бросилась в лицо от столь гнусных оскорблений. Куно закричал:
— Неправда! Он лжёт!
Ведьма постаралась взять себя в руки. С лицом, пылающим от стыда и гнева, она повернулась к остановившему драку стражнику:
— Это гнусная ложь. Я дочь рыцаря Криппа цур Лотарина, а этот человек — Флегонт, сын барона цур Фирмина, которого отец лишил наследства. Он был приспешником самозванца семь лет назад! Он обманом выманил свою сестру, её милость баронессу Нору цур Фирмин, из дома её отца, чтобы отдать самозванцу. Угрожая обесчестить девушку, он занял отцовский замок. Я была там и могу свидетельствовать против него!
А вот теперь толпа поддалась вперёд. Ведьма знала, о чём говорила. Преступление молочного брата самозванца, сына рыцаря цур Ортвина, тенью падало на отца и на его владения.
— Она сбежала от святого суда, — возразил Флегонт, не думая отпираться от сказанного Магдой. — Она — ведьма, не раскаявшаяся в своих преступлениях. Её отец, рыцарь, отрёкся от опозорившей его дочери.
Магда гордо вскинула голову.
— Мой отец признал меня. У меня есть грамота за его подписью, в которой он вверяет меня заботам его милости барона цур Фирмина.
Флегонт побледнел.
— Он вверил тебя заботам моего отца, а ты пролезла в его постель! Мерзкая блудница, осквернившая собой…
— Довольно, — перебил его стражник. — Вы должны предстать перед судом моего господина рыцаря цур Ортвина. Ты, монах, за то, что взялся вершить расправу без его дозволения и порочишь честь дочери рыцаря, а если правда то, что она о тебе рассказывает, то и за это. А ты, госпожа, готовься ответить на его обвинения.
— Мне нечего бояться, — солгала ведьма. События развивались быстрее, чем она успевала их обдумывать. — Я невиновна.
— Я не могу задерживаться, — возразил Флегонт. — Мне поручен пленник, это опасный преступник и еретик, который…
— За твоим пленником присмотрят, отец, — покачал головой стражник. Флегонт оглянулся по сторонам. Их окружали не только простые люди, но и кнехты рыцаря цур Ортвина. Если он и думал пробиться, эту мысль пришлось оставить.
Глава десятая
Перед войной
После того, как Вейма улетела, а Вир уехал, Нора занялась своими делами. Она послала в ратушу за опытным писарем, которому велела отправиться в подвал сразу же, как он явится. В это время по её приказу на главной площади Сетора принялись сколачивать виселицу, большую, крепкую, способную выдержать нескольких человек. Нора отдавала себе отчёт, что за преступления, совершённые её пленниками, они заслужили гораздо более суровое наказание, но по женской слабости пойти на это не смогла. К тому же в разгар казни может вернуться Вейма. Не хватало только, чтобы она вовсе не смогла оставаться в городе из-за своей слабости.