Спрятав Книгу, брат Полди шёл по дороге, ведущей на север, неутомимо шагая вперёд и вперёд. Люди принимали его… немного странно. Наверное, он не умел с ними разговаривать. Недаром отец Наркис утверждал, что брату Полди не хватает знания людей и мира. Но когда они вели этот разговор… всё казалось таким мирным и безопасным… монаху казалось, что никогда ему и не понадобится — общаться с людьми. А теперь его глаза распахнулись, с них словно бы спала пелена.
Мир стоял перед ним — огромный и страшный, полный людей, благочестивых и не очень, отзывчивых и чёрствых… Разные, очень разные люди были в миру. Брат Полди помнил и то, как он молился об урожае в бедной деревеньке в Лотарине — там жили куда хуже, чем люди у них в горах, а ведь в горах хлеб едва растёт. Помнил, как ночь застигла его в дороге и он, скорчившись в канаве, слушал жуткие завывания ведьм — он по неведению прошёл у самого края Серой пустоши.
А потом посреди бела дня в светлом и приветливом лесу раздался свист, и дорогу монаху заступили два дюжих мужика, многозначительно похлопывающих по ладоням дубинками.
— Мир вам, добрые люди, — неуверено поздоровался брат Полди.
Он успел услышать сзади залихватское уханье третьего разбойника. Потом в глазах потемнело.
История первая
Страх
Глава первая
Большеногая Врени
Она пришла в деревню во время дождя. Крепкая, в мужской одежде, закутанная в промокший насквозь плащ, она вошла в кабак и устало уселась на скамью, пристроила у ног сумку. Сдернула с головы капюшон, откинулась на стену.
Кабак был полон детей, которых дождь загнал под крышу. Прерывать игру им не хотелось, и они кинулись туда, где их всегда ждало ласковое слово и ломоть хлеба. Рамона часто присматривала за чужими детишками, пока родители были заняты в поле. Новая баронесса оказалась капризной, что ни день, то новые подати. При ней не раз вспоминали старого барона. Вернётся ли он домой?.. Этого никто не знал. Что там творится, в святых землях, далеко на востоке? Говорят, там одни язычники и у людей пёсьи головы, а у кого-то на лице растёт по два носа…
Аццо, сын нового кузнеца, подобрался поближе и уставился на гостью во все глаза. Была она чернява, с крупными чертами лица, большим острым носом, большим ртом, квадратным подбородком. Внимательные тёмные глаза были глубоко посажены. На лбу и щеках были следы от старых ссадин. Будь она мужчиной, такое лицо сочли бы выразительным. Как женщина она была уродлива.
— Хозяюшка! — окликнула она, не слишком стараясь смягчить свой грубый голос. — Подай вина! Да пожрать чего бы.
Рамона хмыкнула, но вина принесла. Гостья перехватила её взгляд.
— Не хотела грубить, — устало произнесла она. — Долго шла. Промокла.
— Снимай плащ, — предложила кабатчица, — обсушу.
Гостья покачала головой.
— Поесть дай. Наемся — и пойду.
— Да куда ты пойдёшь, в такой ливень? — заспорила Рамона. — Снимай плащ, говорю, выдумала тут! Кашу хочешь?
— Хочу, — кивнула гостья. — Да посоли погуще.
Она сунула руку за пазуху, что-то нащупала, и выложила на стол три медяка. Рамона ловко сгребла плату в передник и забрала плащ гостьи. Та откинула голову назад и закрыла глаза.
— Эй! — не выдержал Аццо. Другие дети тихонько подобрались поближе. — А ты кто?
— Зовут меня Врени. Большеногая Врени. Я пришла прямиком из города Карога. Отдохну здесь — да и пойду дальше.
Дети моргнули. Где находится город Карог, они не знали.
— А что ты делаешь? — не отставал Аццо.
— А у вас крыс морить не надо?
Аццо помотал головой.
— Тараканов? Клопов? Жуки, может, посевы жрут?
Дети запротестовали.
— У нас такая ведьма, что никакие жуки не страшны! Она каждую весну поля заговаривает!
— Тогда я цирюльник, — заключила Врени и в доказательство извлекла из-за пояса здоровую бритву.
Аццо подошёл ещё ближе и теперь пристально разглядывал лицо странной женщины.
— А это у тебя откуда? — спросил он, показывая на её лицо, украшенное застарелыми шрамами.
— Это? — не слишком удивилась Врени и глотнула вина. — А, это в одной деревне однажды решили, что я ведьма. Крысы-де у меня шибко быстро дохнут. А у них как раз засуха. Кто виноват? Ведьма виновата!
— Они тебя сожгли? — испугано спросил Аццо.
— Что ты! У них там был замечательный такой обрывчик. И если с него столкнуть ведьму, она обязательно полетит, кому хочется разбиться? Тут-то её из самострела прикончат.
— И ты?..
— А я не полетела, — хмыкнула Врени. Рамона поставила перед ней горшок каши и Врени с благодарным кивком запустила туда ложку.
— Ведьмы же не летают! — возмутился Аццо. — Если хотят узнать ведьму — её бросают в воду!
— Скажи это им, — посоветовала Врени. — Вот приди и скажи: я, мол, от той ведьмы, которую вы не добили в поза-ту весну. Решил рассказать, как правильно ведьм топить надо. Будут тебе они ведьму топить, когда у них засуха!
— А костёр? — ляпнул Аццо. Рамона, проходя мимо, отвесила мальчишке подзатыльник.
— Зачем тратить дрова, когда у них есть такой замечательный обрывчик? — угрюмо засмеялась Врени.
— Будет тебе детей пугать, — пробурчала Рамона и налила гостье ещё вина. Врени кивком её поблагодарила.
— А что, лечить людей у вас есть кому? — поинтересовалась гостья, делая ещё глоток.
— Знахарь у нас есть, — похвастался Аццо, кивая в угол кабака.
— Невидимый, что ли? — удивилась девушка. Стол в углу был пуст.
— Да нет! Только он там каждый вечер сидит! Приходит, доску расчерченную достаёт и предлагает сыграть кто пожелает. А то и вовсе непонятные игры приносит. Он у нас знаешь, какой? Из города прилетает жуть какой страшный злой волшебник, так он ему зубы лечит!
Врени хмыкнула.
— Злой волшебник, говоришь…
— Ну да! Его сама баронесса у себя принимает! Только это тайна!
— Вот и не болтал бы, — отвесила Рамона ещё один подзатыльник мальчишке. — Не слушай его, Врени, он выдумывает.
— А ведьма? — спросила Врени.
— Ведьма как ведьма, — пожала плечами Рамона. — Хорошая была девка, сейчас баба тоже ничего. Прижила ребёнка незнамо с кем. Ничего так девочка, добрая. В деревню ходит, матери помогает, пирожков там принести или травки лечебные больным передать.
— Так у вас и знахарь, и ведьма? — уточнила Врени. — Богато живёте.
— Повезло, — пожала плечами Рамона. — Так послать за знахарем? Он недалече живёт, а до ведьмы брести по лесу.
Врени задумалась и покачала головой.
— Нет. Пойду я. Принеси плащ.
— Так он не просох ещё.
Гостья промолчала. Рамона вгляделась в решительное лицо Врени и всплеснула руками.
— Куда ты пойдёшь? Холодно, дождь, да ты и больна даже! Не выдумывай! Оставайся, а я пошлю за знахарем, когда развиднеет.
— Я не больна. Не тревожься, я просто так спросила. Принеси плащ.
— Куда ты спешишь? — нахмурилась Рамона. — Гонится за тобой кто?
Врени усмехнулась, услышав в голосе кабатчицы подозрение.
— Заступником клянусь, нет. Не тревожься, я не принесла с собой зла. Только мне отдыхать не след, вот и всё.
— Свою голову не приставишь, — махнула рукой Рамона. — Иди, коли не сидится.
— Да, вот ещё, — остановилась Врени. — Дай вина на дорогу и хлеба.
Она отцепила от пояса флягу и протянула кабатчице вместе с ещё двумя медяками.
— Тут слишком много, — хмыкнула Рамона, но деньги взяла.
Врени усмехнулась уголком рта. Такую цену в деревенских кабаках платили свои, местные. Путникам всё всегда выходило дороже. Но не в этот раз. Повезло. Она забрала флягу, узелок с хлебом спрятала за пазухой, накинула на плечи не просохший плащ и вышла в дождь.