- Хырз! - восхищенно присвистнул Анрин. - Сколько всего произошло без меня! В следующий раз проявлять благородство и спасать всех будешь ты!
- Тебе только поржать, - раздраженно сказал Ригнар. - Их мирить надо!
Оборотень вышел следом за Лейсой и Айдером.
- Ты тоже считаешь, что я не прав? - вампир ткнул в лоб Лорда пальцем.
Жеребец мотнул головой, хитро сверкнув глазами.
- Вот и я о том же, - кивнул Анрин. - Первый раз в жизни вижу Ринна таким.
* * *
И снова я неслась по улицам, только теперь меня жгла внутри обида. Почему он так со мной? Если злишься на моего отца, злись дальше, пожалуйста! Только причем здесь я?! Все же было нормально...
По пути я врезалась в кого-то.
- Леся! - прогремел надо мной голос папы. - Ты все-таки сбежала! Я уже с ног сбился... Что с тобой? Эй, Леся...
Папа беспомощно обнял меня за плечи, потом осторожно приподнял меня за подбородок.
- Это Айдер?! Проклятье! Что он сделал?! Я его убью!
- Стой, па, - удержала я его за рукав. - Он сказал, что видеть меня не хочет.
- Всего лишь? - папа заметно повеселел. - Тогда ладно. Пошли, завтра рано выезжать, а тебе еще выспаться. Нашла из-за кого плакать...
21
* * *
Трое всадников въехало в небольшую деревеньку у самой опушки леса. От копыт лошадей врассыпную бросались дети и собаки. Первым ехал мрачный молодой мужчина на черном коне, чуть позади него - оборотень с тревожным блеском в глазах. Единственный, кто, судя по его довольной улыбке, радовался окончанию путешествия, был третий всадник - черноволосый с каким-то хищным выражением глаз. Он шутил с местными девушками, заставляя их краснеть, потом на ходу подхватил на своего коня радостно пискнувшего малыша лет четырех, после чего прокатиться захотели и остальные. Он усадил на своего коня всех, кто смог туда поместиться.
Никто из селян не беспокоился о том, что чужаки ведут себя так по отношению к детям. Их здесь знали, хотя все трое были здесь не такими уж частыми гостями.
- Лавира в деревне сейчас? - жизнерадостно поинтересовался Анрин, подъезжая к Ригнару.
- Я слышал, что да, - пожал он плечами.
- Отлично! Сто лет не видел старуху!
Ригнар с осуждением посмотрел на вампира, но тот даже не заметил его взгляда, показывая мальчишке, ехавшему в седле перед ним, свои клыки. Малыш восторженно ощупывал белые зубы, совершенно не выказывая страха перед чудовищем, каковыми некоторые считали вампиров.
- Поторопитесь, - обернулся к ним Айдер. - Я хочу как можно быстрее оказаться у Лавиры.
- Совсем плохо? - сочувственно спросил Ригнар.
- Нормально, - хмуро отозвался друг, вновь отворачиваясь.
Те два дня, что они добирались до деревни, Айдер находился в отвратительном настроении. Даже Анрин лишний раз не решался заговорить с ним. Очень часто Айдера мучили приступы, его разрывала на части кровь всех его предков. Кроме того, он постоянно о чем-то размышлял. И Ригнар, и Анрин, конечно, догадывались о чем. Но подначивать его опасались. Последний раз Айдера видели в похожем состоянии после смерти его родителей и его возвращения из Пещер Зова.
Имя Лейсы на время их поездки в деревню тоже стало чем-то вроде табу. Правда, Анрин поинтересовался у Ригнара, что теперь будет с ним. Ведь ш'рани так и не прошла ритуал. Оборотень лишь махнул рукой. Ритуал еще мог подождать. Месяц или полтора точно. А потом он попробует решить эту проблему. Сейчас возникли другие трудности - как привести в нормальное состояние Айдера.
Лавира встретила их у калитки своего дома. За тот год, что Ригнар ее не видел, она совсем не изменилась. Высокая женщина лет пятидесяти по человеческим меркам, отличающаяся гордой осанкой, рыжими, без пряди седины, волосами и желтыми, как у всех оборотней, глазами. Она с тревогой всматривалась в каждого из трех парней, видя в них, прежде всего, своих внуков. Пусть даже двое из них и не были ей кровными родственниками, но они были ее ш'рани - а это гораздо ближе, чем кровные узы.
- Бабуля, - радостно заулыбался Анрин, соскакивая с коня и обнимая Лавиру, которую никак нельзя было назвать бабушкой.
- Ох, Единый, - Лавира невольно отступила назад под напором своего старшего внука. - Ты раздавишь меня, дурак!
- Нет, что ты! Я что-нибудь оставлю на долю Рига и Ринна, - улыбнулся вампир, отпуская оборотниху.
Ригнар помедлил, не зная как себя вести. Он всего лишь пятьдесят лет назад стал внуком этой женщине, и никак не мог понять, как вести себя по отношению к ней после года отсутствия, когда он уехал отсюда, даже не попрощавшись с ней. Оборотниха развеяла все его сомнения, первой обняв своего младшего внука.
Затем Лавира повернулась в сторону единственного кровного родственника. Айдер выглядел так - краше гроб кладут. На глаза женщины невольно навернулись слезы.
- Ба, все в порядке, - попытался успокоить ее Айдер, но не преуспел в этом. Лавира с силой сжала его в объятиях, как до этого пытался обнять ее Анрин.
- В дом, проходите в дом, - быстро заговорила женщина, незаметно вытирая слезы. - Там все расскажете. До меня доходят довольно странные и интересные слухи. Хочу узнать все подробности.
Парни покорно пошли внутрь, подгоняемые своей молодящейся бабкой.
Ригнар бродил возле реки, протекающей недалеко от деревни. Он соскучился по деревне, соскучился по этой речке, этой своеобразной природе. Пусть его не было здесь всего лишь год, тоска никогда не отпускала. Тоска и тяжелые воспоминания. Он хотел и боялся вернуться сюда. Хотел - потому что успел за пятьдесят лет полюбить это место, а боялся - из-за того, что может встретить Её. После того, как с ним тогда поступили, Ригнар не хотел видеть не только Дираю, но и всю ее семью. А ведь это было бы довольно затруднительно - Дирая являлась дочерью князя Реоло, правителя княжества оборотней Лесола. Поэтому он так трусливо убежал за Границу - туда, откуда пятьдесят лет назад и попал сюда.
...Ригнар рос в обычной человеческой семье на юге Зарда. Кроме него в семье было четверо детей, Ригнар был младшим. Он не догадывался о том, что он неродной до тех пор, пока в шестнадцать лет не почувствовал внезапный приступ дурноты, а потом все его тело как будто начало выворачивать. Кости ломались, скрипели, хрустели. Остальные его братья и сестры, наблюдавшие за первым превращением оборотня, совершенно не понимали, что случилось с их младшим братиком. Один из них побежал за отцом. Когда подошел тот, кого Ригнар шестнадцать лет называл папой, процесс полностью завершился. Во дворе перед домом сидел большой волчонок и тихо поскуливал от страха, не понимая, что случилось с ним. Мужчина побледнел, приказал своим детям бежать в дом и ни за что не покидать его, а сам подобрал увесистое полено и бросился с ним на своего приемного сына.
Если бы на месте Ригнара был обычный волк, то он точно остался бы с поломанным позвоночником после тех ударов, которыми награждал его 'батюшка'. Он кричал что-то о том, что проклинает тот день, когда взял на воспитание себе это темное отродье, не зная о том, что из него вырастет. Ригнар от страха и боли метался по двору, не зная, где можно спрятаться. Только после третьего или четвертого круга, который он пробежал по двору, он обратил внимание на то, что калитка распахнута настежь. Ничего не видя перед собой, Ригнар бросился туда, пробежал всю деревню, несколько часов бежал вперед, не чувствуя лап и только у опушки леса свалился чуть ли не замертво.
Очнулся только на следующий день, уже в человеческом обличье - голый, замерший и голодный. Юноша впервые за всю свою недолгую жизнь не знал, что делать. Он заново пробовал переосмыслить то, что случилось с ним, понять, что делать дальше. Новых приступов тошноты пока не было, поэтому вновь волком он становиться пока не собирался. А без шкуры животного начал постепенно замерзать. Волей-неволей ему пришлось вернуться в деревню и стащить у первого же дома сушившуюся там одежду, шепотом прося прощения у доброй соседки.