— Мне тридцать пять, — ответил Дин, комкая салфетку и немного хмурясь.
— О… — парень удивленно вскинул брови и округлил глаза, отчего стал похож на милого щенка, — выглядишь моложе. Ну, а мне двадцать восемь. Семь лет — это не разница.
— Согласен, — кивнул Дин, всматриваясь в лицо нового знакомого.
Очень красивое лицо. Аккуратный подбородок, заросший трех-четырехдневной щетиной, точеный, почти прямой нос, чувственные губы, брови черными широкими росчерками, большие чуть раскосые глаза, обрамленные пушистыми ресницами.
Ресницы сделали взмах, и Эйдан (глаза цвета виски!) в упор посмотрел на него.
Внутри что-то странно дрогнуло, и, смутившись, Дин уставился в свою тарелку. Это наглость — так в открытую рассматривать человека, каким бы красивым он ни был.
«Показалось, — подумал он, ковыряя свой пирог и чувствуя, как под пристальным взглядом раскосых глаз начинают пылать щеки, — и цвет, и „я знаю“ — мне все это показалось. Я просто немного устал».
— … с какой целью?..
— М-м? — Дин оторвался от созерцания начинки и поднял глаза.
Эйдан широко улыбнулся хозяйке кафе, поставившей перед ним заказ, и с наслаждением принюхался к аромату.
— Обалдеть… спасибо, мисс, — женщина благодушно усмехнулась, поборов безумное желание потрепать его по взъерошенным кудрям, и удалилась обратно за стойку. — Я спросил, с какой целью ты направляешься в Глейшер? Если это не секрет, конечно.
— А… — Дин пожал плечами, — нет, не секрет. Хочу пофотографировать немного — это мое хобби. Особенно я падок на природу, а там очень красиво, если верить рекламным проспектам. А ты? Тоже едешь полюбоваться пейзажами?
Ему показалось, что парень немного нахмурился. Или занервничал?
— Э-э… не совсем. Ну, то есть — да. Да, — он тряхнул волосами и обезоруживающе улыбнулся, — и это тоже.
Загадочный ответ не удовлетворил Дина, но по большому счету, ему было плевать, какие дела у этого красавца в Национальном парке Монтаны, и он решил больше ни о чем не расспрашивать. Одно немного настораживало его — парень очень уж быстро пришел в себя после трагического спектакля, разыгранного им не более десяти минут назад. Будто не он ворвался в кафе, встревоженный и колотящийся, и требовал телефон… Телефон. Дин осторожно покосился на нового знакомого. Неужели у него нет сотового?
— Я, наверное, оставил свой телефон в одной из придорожных забегаловок, — будничным тоном объявил Эйдан, отламывая большой кусок пирога и отправляя его в рот. — Не скажу, что без него я как без рук, но в такой ситуации он бы мне пригодился. Мне бы не пришлось пугать людей, вызывая у них сомнения в моей вменяемости…
Дин подавился. Парень умеет читать мысли?!
Эйдан подскочил и, склонившись к нему, похлопал по спине.
— Осторожно, приятель. Я не владею методом Хаймлеха, так что осторожней.
Дин благодарно кивнул, моргая заслезившимися глазами. Отдышавшись, он выдавил улыбку.
— Простейшая вещь. Могу научить.
— Обязательно, — совершенно серьезно сказал Эйдан, — такие вещи нужно знать. Это мое упущение. А вопрос о телефоне я прочитал в твоих глазах, для этого не нужно быть экстрасенсом. Я бы тоже об этом подумал: двадцать первый век на дворе, а сумасшедший парень врывается в кафе и требует телефон. Где же его мобильник? — он фыркнул, весело глядя в голубые удивленные глаза напротив. — Я угадал?
Дину ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть и снова залиться краской.
Какое-то время они молча наслаждались горячей вкусной едой, поглядывая в окно. Летний вечер неторопливо опускался на Монтану, золотя верхушки елей Дугласа, возвышающихся над остальным лесом, словно часто стоящие смотровые башни. Дина всегда восхищали эти вечнозеленые исполины, пышные и величественные, пробуждающие внутри благоговейный трепет. Ему казалось, что если прижаться к стволу такого дерева и прислушаться, можно услышать и почувствовать, как оно дышит, живет своей загадочной жизнью, измеряемой сотнями и тысячами лет, молчаливо наблюдая за безумным миром и надежно храня его тайны.
— Ты очень торопишься? — нарушил молчание Эйдан, — Я к тому, что милях в сорока отсюда есть мотель, если верить карте, и мы могли бы заночевать там. Признаться, я устал немного, — он потер лицо и чуть улыбнулся, — но, если ты против, то в принципе могу пережить ночь за рулем.
Дин отчаянно замотал головой.
— Я выбираю мотель. Моя задница не выдержит еще одного ночного переезда. А красоты Глейшера никуда не денутся, я думаю. Так что я только — за.
— Слава богу, — облегченно выдохнул парень, закатывая глаза, и они рассмеялись.
Когда они добрались до мотеля, уже почти стемнело. Одноэтажная вытянутая вдоль дороги пошарпанная коробка, разбитая на номера с отдельными входами, и рецепцией в середине, выглядела довольно вяло, но выбирать не приходилось.
— М-да… не фонтан, но на одну ночь сойдет, — прокомментировал Эйдан и повернулся к Дину. — Снимем два номера или один? Особого смысла снимать два я не вижу, это лишняя трата денег. В конце концов, мы не парень и девушка, чего нам стесняться друг друга?
Дин пожал плечами и нахмурился. Можно и один, не вопрос, но только на том условии, что в номере будут два спальных места. Желательно два, потому что…
Черт возьми, потому что он, будто стеснительный подросток, неожиданно почувствовал дикое смущение при мысли, что им предстоит провести ночь вместе, и на это была не то, чтобы причина, но один маленький нюанс, о котором он предпочитал помалкивать.
— Дин?.. Все нормально?
— Да, — новозеландец выдохнул, ероша светлые волны волос. — Я на секунду задумался, извини.
— Эм-м… тебя смущает перспектива провести ночь с незнакомым человеком в одной комнате? — улыбнулся Эйдан и склонил голову набок — забавная привычка, придающая ему очаровательное сходство со щенком лабрадора. — Единственное, чем могу успокоить: я не вор, я не кусаюсь и во сне не хожу… кажется. Но, если…
— Ничего меня не смущает, все в порядке. Один на двоих, да.
— О’кей, тогда я мигом. Подождешь здесь?
Дин рассеянно кивнул, а когда парень покинул машину, откинулся на подголовник и зажмурился. Что с ним? Откуда вдруг взялось это дикое смущение? Откуда?! Он усмехнулся: причина довольно проста — у него уже очень давно никого не было. А Эйдан был чертовски привлекательным, и он почувствовал бы себя, мягко говоря, неловко, очутившись с ним в одной постели. Дин судорожно выдохнул. Несколько раз за время пути их руки случайно соприкасались и его, словно током прошибало от этих касаний. Интересно, парень что-нибудь заметил? Ему показалось, что Эйдан пару раз как-то странно покосился на него, хитро улыбаясь при этом.
— Бля-я… не сходи с ума, идиот, — простонал он вслух, проведя ладонью по лицу и снова горько усмехнувшись. — Так не бывает. Ч-черт… забудь…
Он посмотрел в окно, провожая глазами подтянутую фигуру парня. Эйдан легко перепрыгнул несколько ступенек, но прежде чем исчезнуть в дверях мотеля, обернулся и в упор посмотрел на него. От этого пронзительного взгляда Дина прошиб очередной электрический разряд, и он быстро отвернулся.
— Так не бывает, — повторил он, покусывая губы и тяжело вздыхая. — Это жизнь, а не кино.
Но внезапно возникшее притяжение объяснялось не только внешностью парня. Всю дорогу Эйдан трещал без умолку о всяких пустяках, не затрагивая личных тем, лишь бросив мимолетом, что он из Ирландии и тут же переведя тему. Он болтал легко и непринужденно, словно они были знакомы сто лет, а не пару часов. Этой легкостью в общении и не сходящей с лица улыбкой парень напомнил Дину совсем другого человека и, слушая Эйдана, затягиваясь сигаретой (благо парень сам курил и дым ему не мешал), невольно улыбаясь ему в ответ, он ощутил странное тепло, наполнившее сердце, давно покрытое заиндевевшей коркой льда. Как он считал, навсегда. Он очень удивился этому забытому ощущению тепла. Нет, не просто удивился — он был в шоке.