Сглотнув, Дин поднял глаза на шамана. Дремлющий продолжал стоять с протянутой рукой, сверля его взглядом совсем не сонных глаз.
Молодой человек вынул из кармана свои странные трофеи.
— Вы имеете в виду это?..
— Дай их мне.
Дин вложил перья в морщинистую темную ладонь и судорожно выдохнул.
— Да… — просипел старик, сжал кулак и закрыл глаза, — это ты… они вели тебя ко мне. Они подсказывали тебе, не так ли? Могучее дерево и ворон.
Дин покрылся испариной.
— Да… и что это значит?
— А ты не догадываешься? — индеец покачал головой и многозначительно приподнял седые брови. — Жертва.
— Жертва… — эхом повторил Дин, оттягивая ворот футболки, словно она начала душить его. — Я так и думал…
Во рту неожиданно пересохло. Он тяжело сглотнул, ощутив, как язык грубой наждачной бумагой прошелся по сухому небу, и посмотрел на шамана.
— Что я должен сделать?
— Не должен, — качнул косами старик. — Это только твое желание и только тебе принимать решение.
Он подошел к светловолосому новозеландцу вплотную. Ставшие черными и не по-старчески живыми глаза Дремлющего внимательно изучили лицо молодого человека, и в них зажегся добрый огонек. Кивнув самому себе, шаман положил руку на плечо Дина.
— Ты никому ничего не должен, сынок. Я вижу, в тебе есть немалая сила. Это сила здесь, — он приложил покрытую темными пятнами ладонь к сердцу Дина, — и только тебе решать, на что ее потратить. Ты можешь отказаться, но можешь и согласиться, — шаман замолчал, пытливо заглядывая в голубые глаза. Дин нетерпеливо тряхнул светлыми волосами, и он продолжил: — Сможешь ли ты взглянуть в глаза Итхаква, чтобы освободить от него своего друга, но не потому, что должен, а по своей воле? Ты действительно хочешь помочь ему? — спросил старик.
Молодой человек облизнул губы и горько улыбнулся, посмотрев в сторону Эйдана. Ирландец стоял, прислонившись к машине, с низко опущенной головой. Ветер играл его кудрями, скрывая лицо темной мягкой вуалью, и Дину не требовалось его видеть, чтобы знать: по красивому лицу сбегают скупые слезы бессилия. Весь вид Эйдана выражал полную обреченность.
Дин был не в силах отвести взгляд от фигуры ирландца, как будто сейчас в ней был сосредоточен весь смысл его жизни, все его существо. Так оно и было. Эйдан ворвался в его непримечательную жизнь внезапно, как порыв ветра в придорожное кафе. Закрутил в вихре своей загадочности, поставил все привычное и рациональное с ног на голову, подарил возможность вновь чувствовать и, возможно, любить…
Он может попытаться его спасти, пожертвовав, чем? Рассудком? Жизнью?..
Попытаться спасти…
Кадык на длинной шее новозеландца судорожно дернулся.
Однажды судьба послала ему испытание, которое он прошел. Может, не с великой честью, но он старался, как мог. К сожалению, тогда от него ничего не зависело. Он стал лишь свидетелем угасания любимого человека, не имея возможности что-либо изменить. Сейчас эта возможность была. Призрачная и зыбкая, но она существовала.
Что бы сказал на это Брайан?
«Он хотел, чтобы ты был счастлив… Ты — счастлив?»
Дин склонил голову на бок, глядя на попутчика.
За эти четыре дня он пережил столько ужаса, сколько не переживал за всю свою жизнь. Он мог разбиться на дороге, мог погибнуть от рук отморозков, от лап чудовища, но… да, он был счастлив. Потому что снова начал жить.
Дин повернулся к старику и открыл рот, но тот остановил его, подняв руку.
— Ты не мне должен ответить, а самому себе.
Новозеландец сдержанно кивнул и, опустив глаза еле слышно спросил:
— Я умру?
— Я бы обманул тебя, сказав, что знаю ответ, — ответил Дремлющий. — Нет, не знаю. Никто не знает. Но могу сказать одно: маниту никого не выбирают просто так. Значит, в тебе есть все необходимое, чтобы противостоять Великому Духу.
— Думаете, у меня получится? — тихо спросил О’Горман.
— У тебя не должно быть сомнений, сынок, — так же тихо ответил шаман.
— Да, — Дин поднял на него взгляд и кивнул. — Да, я хочу спасти его…
— Тогда слушай. Единственное, что ты должен — это забрать у него амулет перед тем, как сделать вызов Итхаква.
— Чтобы маниту не пытались помешать ему покинуть тело Эйдана…
— Да, ты прав. Когда это случится, ты будешь беззащитен перед Великим Духом. Но помни, в тебе есть сила. Она здесь, в твоем сердце, — он снова приложил руку к левой стороне груди молодого человека. Тот кивнул, и старик улыбнулся. — Тогда ступай, маленький вохитика*. Не говори ему ничего. Я буду молиться о том, чтобы духи помогли тебе.
Дин шагнул в сторону ирландца.
— Погоди…
Дремлющий распутал мягкую кожаную ленту, оплетающую серебристую косу. Узловатыми, артритными пальцами привязал к ней оба отданных новозеландцем пера и жестом подозвал его к себе.
— Я надеюсь, это хоть как-то поможет, — сказал он, завязывая ленту на шее Дина. — Ступай. Да хранят тебя духи.
— Прощайте.
Молодой человек коротко кивнул, потрепал по голове Хэнви и направился к «Крайслеру».
— Прощай, маленький вохитика, — прошептал шаман, провожая его печальным взглядом.
Они проехали больше половины мрачного елового тоннеля, когда Дин, наконец, решился нарушить гнетущую тишину:
— Все будет хорошо… — попутчик не ответил, только сжал зубы, яростно задвигав желваками. — Посмотри на меня, Эйд. Все будет хорошо, я знаю.
Эйдан криво усмехнулся и повернулся к нему.
— Да… конечно будет. — Он пристально всмотрелся в голубые глаза. — Что тебе сказал старик?
— Он… смотри на дорогу, Эйд, сейчас в дерево въедем! — воскликнул Дин, судорожно соображая, что ответить.
Ирландец вывернул руль, возвращаясь в едва заметную колею.
— Ты бы определился, куда мне смотреть — на дорогу или на тебя, — проворчал Эйдан и повторил свой вопрос: — Так что он тебе сказал?
— Его заинтересовал мой фотоаппарат, — солгал Дин, поправляя на груди «Canon». — Он хотел его купить, чтобы подарить Хоакину…
— Странно, что ты ему отказал, — фыркнул Эйдан.
— Ну… он мне очень дорог, — тихо произнес новозеландец, — на нем твои фотографии.
Тернер бросил на него быстрый взгляд и грустно улыбнулся.
— Куда теперь? — осторожно спросил Дин, решив сменить тему разговора. — И как от преграды избавляться будем? — он указал на поваленное мертвое дерево.
— К Сент Мэри, если ты не против, — ответил Эйдан, — а дерево сдвинем как-нибудь…
— Здесь бродит множество туристических групп…
Они стояли на той самой площадке, где всего несколько часов назад занимались любовью.
Была ли встреча с Дремлющим? Сейчас это казалось сном. Тяжелым, словно привидевшимся в горячечном бреду, сном. Единственное, что напоминало об этой встрече — это их ноющие спины и перепачканные углем руки. Им пришлось изрядно попотеть, чтобы убрать со своего пути упавшее дерево.
А еще два пера, связанных кожаной лентой.
Дин рассеянно коснулся импровизированного амулета и перевел недоуменный взгляд на попутчика. Причем здесь туристические группы? О чем он говорит?
— Ты можешь присоединиться к одной из них, — тихо продолжил Эйдан, глядя на озеро. — Я не могу тебя больше удерживать. Я вообще не имел права втягивать тебя во все это. — Он поморщился, словно от боли и повернулся. — Пора расставаться, Дино…
— Расставаться… — шепотом повторил Дин и хмыкнул. — Позволь спросить, что же ты собираешься делать дальше?
Ирландец глубоко затянулся почти докуренной сигаретой, сбил ногтем тлеющий огонек и, засунув окурок в пустую пачку, вздохнул.
— Я знаю, как оседлать свой шторм. — Он посмотрел вниз и грустно улыбнулся. — Все довольно просто…
Он замолчал и поддел носком кроссовка небольшой камень.
Проскакав с веселым стуком по серой поверхности скалы, камень достиг ее края и сорвался в пропасть. Несколько долгих секунд — и послышался далекий всплеск, ясно прозвучавший в вечерней тиши. Камень навсегда исчез под водной гладью Сент Мери.