— Откуда ты знаешь? — Удивление мгновенно оттеснило и тревогу, и, казалось, само головокружение.
— Ты недооцениваешь нашу систему безопасности. Я могла тебя остановить, как только ты вышел на балкон. А уж магию тем более сложно было не заметить.
— То есть ты знала, что я, только что проснувшийся, без возможности нормально колдовать, чешу куда-то посреди ночи по карнизу третьего этажа, и ничего не сделала? — Если бы Джин прямо сейчас встала на голову, это явно поразило бы его меньше.
— Мне нужно было хотя бы немного спокойно поспать, — пожала плечами колдунья. — И я подумала, что лучше уж вы присмотрите друг за другом, чем я буду всю ночь беспокоиться о вас обоих. Отличная страховка на случай каких-нибудь сбоев в амулетах. Если бы что-то случилось, ты бы всю больницу на уши поставил быстрее, чем любая сигналка.
— А если бы я навернулся? — недоверчиво уточнил Крис.
Джин негромко рассмеялась.
— Выгляни в окошко, — посоветовала она, даже не пытаясь сдержать веселья.
Пациент осторожно поднялся, пересёк лабораторию и присел на подоконник. Оценил открывшийся вид. Усмехнулся и вновь обернулся к собеседнице.
— Не навернулся бы, — кивнула колдунья.
Окна палат прекрасно просматривались из лаборатории.
— Спасибо, — произнёс Крис. Медленно и как будто с усилием. — За доверие. И за помощь.
— Это моя работа, — привычно ответила Джин. — И я буду тебе очень благодарна, если ты перестанешь её усложнять и постараешься впредь общаться с окружающими исключительно днём. И приходить в чужие палаты и кабинеты через двери. Нормальные, а не балконные.
— Без проблем, — согласился пациент, и врач продолжила, прогнав из голоса ироничные ноты:
— Твоё поле сейчас стремится восстановить целостность. Ему нужно много энергии. Отсюда слабость и головокружение. Возможно, появятся ещё какие-то неприятные эффекты. И я очень надеюсь, что ты не будешь зря тратить силы. Потому что, если процесс естественного восстановления прервётся, мы не сможем обойтись без операционного вмешательства. А это всегда большой риск. И учти, что оперировать буду не я — у меня нет для этого ни нужной квалификации, ни допуска.
— Я понял, — кивнул Крис и улыбнулся без всякой рисовки — мягко и искренне. — Я буду очень послушным пациентом, Джин. С чего начнём?
* * *
— И что тебя смущает? — донеслось из-за двери, и Шон остановился, раздумывая, стоит ли отвлекать Джин от разговора.
— Ну как… — протянул в ответ звонкий мальчишеский голос. — Вот, например, замедление исходящих полеэнергетических импульсов и ослабление болевой, температурной и кинестетической рецепции.
— Временное, — отозвалась колдунья. — Читай внимательнее.
— И обострение хронической полинейропатии… — Высокий капризный голос звучал незнакомо, но догадаться, с кем разговаривает Джин, было несложно: Шон прекрасно знал, кто может жаловаться врачу на побочные эффекты экспериментального лекарства.
— У тебя нет хронической полинейропатии.
— А в случае…
— Индивидуальной непереносимости у тебя тоже нет, — отрезала Джин. — Считай, что мы это уже проверили. Кончай выделываться.
Шон решительно шагнул к двери. Невольно подслушанный разговор не слишком вязался с тем образом Кристофера Гордона, который складывался из телевизионных репортажей, крутившихся на каждом канале полгода назад, но…
«Все ошибаются», — напомнил себе врач. Хотя именно сейчас ошибиться в этом парне было бы совершенно некстати.
— Мне кажется, вы на меня давите, доктор, — заявил пациент в тот момент, когда Шон, коротко постучав, распахнул дверь.
Кристофер сидел на кресле анализатора, по-восточному скрестив ноги, и изучал бланк информированного согласия. Шон и не думал, что человек может так энергично сидеть. Парень не размахивал руками, не ёрзал на месте, но при этом казался средоточием движения — потенциального, скрытого, но странным образом ощутимого.
Джин расположилась за столом и, не глядя на собеседника, сосредоточенно заполняла какие-то документы. Похоже, осмотр уже завершился, и теперь врач выслушивала претензии пациента относительно его невольного участия в клинических испытаниях. Особенно обеспокоенной колдунья, впрочем, не выглядела. А стоило бы. Если этот упрямец не подпишет бумаги…
Упрямец тем временем резко оборвал свои полные негодования речи и обернулся к двери. Джин оторвалась от компьютера и последовала его примеру.
— Добрый день, — поприветствовал обоих Шон. — Не помешаю?
— Нет, что ты! — улыбнулась колдунья. — Ты как раз вовремя. Я давно хочу вас друг другу представить. Знакомься: это стихийное бедствие, — она кивнула на пациента, который с любопытством наблюдал за вошедшим врачом из-под длинной чёлки, — именуется Крисом Гордоном и вот уже третий день борется за звание самого дисциплинированного урагана планеты. — Парень в ответ на такую характеристику только фыркнул — как показалось Шону, не без гордости. — Крис, а это — доктор Шон Морган.